-->

 

Врубель и Демон

Гениальный русский художник Михаил Александрович Врубель родился 6 октября 1855 года в сибирском городе Омске. Детство его было вполне безмятежным. Это был очаровательный способный мальчик, который утешал своих родных разносторонней одаренностью. Он был из тех счастливчиков, про которых говорят, что "они родились в рубашке". И в своих юношеских письмах он полон заботы о родных, предан семье, беспокоится о самочувствии мачехи. Как он любит сестер Анюту, Лилю и брата Володю! Отец Врубеля был военным. Мать же - сибирячка Басаргина - после рождения четвертого ребенка умерла. Михаилу было тогда всего три года. Но любовь к матери у него сохранилась навсегда, и ее фотографию он всегда носил с собой.


Михаил учился в классической гимназии, занимался в школе Общества поощрения художеств, брал частные уроки рисования, когда жил в Саратове. И с детства же он был в постоянном соприкосновении с музыкой. Его мачеха Елизавета Христиановна Вессель была пианисткой, и с малолетства мальчик мог слушать произведения великих композиторов. То есть у юного Михаила были все условия заниматься искусством. Уже в детстве он нарисовал несколько картин маслом, причем пейзаж был даже продан в магазине за 25 рублей - это доставило Михаилу удовольствие и очень порадовало родных.
Родитель, поощряя успехи сына на поприще искусств, в то же время строил его жизненные планы в юридической сфере, как это было в семейной традиции. Михаил закончил гимназию с золотой медалью, что открывало ему самую широкую дорогу в жизнь на юридический факультет, но все больше его стремления связываются с миром искусства. Его очень занимают вопросы образования, воспитания, личности и ее свободы. Он быстро стал своим в артистической и художественной среде столицы. Он немало гордится своей светскостью, изяществом, красноречием. Он рвется к воинствующей деятельности на эстетическом поприще, создает вокруг себя атмосферу художественных споров. Он ведет настоящий богемный образ жизни: поздние пирушки, любительские постановки, много разговоров, вино и споры, споры...
Ко второму году обучения в университете Врубель основательно запустил свои занятия, так что пришлось мобилизовать все красноречие, чтобы уговорить отца разрешить ему остаться еще год на втором курсе.
Но искусство захватывает Врубеля все больше и больше, становится его неотвязной жизненной потребностью. Он уже не может не рисовать. Прочитанные литературные образы как живые встают перед глазами и просятся вылиться в образы пластические.
Большинство рисунков этого периода пропало. Тогда ни сам автор, ни окружающие не придавали им большого значения. А Врубель рисует Маргариту, соблазненную Мефистофелем из "Фауста" Гете. Маргарита в его изображении напоминает сломанное деревце. Все рисунки выдают романтические пристрастия Врубеля. Он обращается к образу Анны Карениной Толстого. Должно быть, под влиянием идей Достоевского он показывает двойственный смысл женской красоты в мире - ее одинаковую связь с адом и небом. Красота может быть и злой, а может быть и прекрасной: эта коварная мучительная истина будет потом терзать Врубеля всю жизнь.
Окончив университет и получив звание "действительного студента", которым награждались не слишком преуспевшие в учебе, некоторое время Врубель трудится в Военно-судном управлении. Затем, отбыв военную службу и получив чин бомбардира запаса, Врубель определяется в Академию художеств. Здесь он встретился с блистательным педагогом Павлом Петровичем Чистяковым, воспитавшим целую плеяду выдающихся русских художников. Он создал систему правил, приемов и средств художественного видения и воспроизведения мира, которая требовала для претворения неимоверного труда. Само преодоление трудностей органично входило в эту систему. Чистякову удалось передать своему ученику чувство сложности пластического постижения натуры и воссоздания образа, напряженного сосуществования линии и цвета, взаимоотношений объема и пространства на плоскости и неутолимую потребность овладения всем этим. Молитвенно относился Чистяков к искусству великой классики - мастерам античности и эпохи Возрождения, и это благоговение также передал Врубелю. Рисунок "Обручение Марии с Иосифом" удостаивается малой серебряной медали.
Внутри художника идет сложная душевная работа. Он перестает пить, никаких развлечений, перестает даже посещать театр. После восьми вечера он оказывается снова в классе, рисует акварелью и наслаждается тем, как влажная кисть от соприкосновения с бумагой оставляет теплое и живое трепещущее пятнышко. Четкие мазочки, живая плоть краски - она трепещет.
Сам Репин восторгается молодым дарованием: "По воскресеньям утром у меня собираются человек шесть молодежи - акварелью. Антон да еще Врубель - вот тоже таланты. Сколько любви и чувства изящного! Чистяков хорошие семена посеял, да и молодежь эта золотая. Я у них учусь".
Празднование четырехсотлетия со дня рождения Рафаэля 28 марта 1883 года стало для Врубеля своеобразным поворотным моментом в его жизни. С детства он жил под знаком культа Рафаэля, который был символом художественного совершенства. Врубелю было поручено исполнить для украшения здания Академии художеств транспарант, что он достаточно удачно и сделал: транспарант представляет собой летящую женскую фигурку в красиво развевающемся хитоне, олицетворяющую Гения. Это празднование заставило Врубеля как-то по-новому взглянуть и переосмыслить и творчество великого Гения прошлого, и современные художественные искания, что привело его к разочарованию даже в наставнике своем Репине. Он вдруг увидел, что искусство подменяется публицистикой, в то время как душа его жаждала красоты без всяких условий, говоря словами Достоевского, "только потому, что она красота, и с благоговением преклоняются перед нею, не спрашивая, к чему она полезна и что на нее можно купить?" Врубель по-новому переосмысливает "культ глубокой натуры" - устремленность в глубь "видимости" эмпирически постигаемого мира, и классика в нем - вечная гармония, вечный идеальный строй, божественный утешающий порядок мироздания.
После юбилейных торжеств Врубель еще более осмысленно и устремленно учится искусству художника. Даже летом он не хочет жить с родными, чтобы не отвлекаться от рисования, хотя при этом остается любящим сыном и братом. Уклад добропорядочной буржуазной жизни тяготил его, он искал теперь родства духовного. Наиболее крепко он связан с сестрой Анютой, которая постоянно помогает материально своему бедствующему брату. Все больше нарастает внутренний конфликт с Академией художеств, и выходом из него явился приезд в Петербург киевского профессора Прахова, с которым Врубель встретился и который тут же, взглянув на рисунки, пригласил в Киев для работы.
В Киеве Врубелю предстояло расписать Кирилловский храм. Пустые его стены так и манили художника чудными видениями будущих образов; может быть, ему отчаянно грезилось повторить художественный подвиг великих мастеров Возрождения. Врубель радостно приступил к работе. Под началом его была целая артель из учеников школы Мурашко и студентов Академии. Это приносило Врубелю чувство удовлетворения человеческого и художественное достоинство. Ученики суетились вокруг, размешивали краску, наносили ее на исполненные маэстро рисунки. Нет, положительно Врубель чувствовал себя пришедшим из далекой эпохи. Его любили: он был добр, щедр, устраивал постоянные чаепития за свой счет прямо в соборе. Настроение его было прямо ренессансным. Никогда он больше не будет испытывать такого душевного подъема. Забравшись на леса, он восторженно распевал романсы "Ночи безумные" и "Благословляю вас, леса".
Все приходившие в собор восхищались неистовостью и страстностью озарения, которые испытывали апостолы во время сошествия на них Огненной Благодати. Подкупала жизненная убедительность, доходчивость сцены. Привлекала резкая грубоватая пластика, отдельные мощные объемы фигур. Здесь же пришла к Врубелю первая истинная любовь в его жизни - к жене Прахова - Эмилии Львовне, которая многим казалась грубоватой и крикливой, а художник сумел увидеть ее кроткой, неуловимой, мудрой. Именно она станет прообразом портрета Божьей Матери, написанной Врубелем.
Врубелю пришлось совершить поездку в Венецию, чтобы исполнить четыре иконы для иконостаса Кирилловской церкви в стиле раннего итальянского Возрождения в Византии и организовать снятие копий с отдельных фрагментов мозаик собора Сан Марко и базилики Торчелло. Как ни странно, но Венеция не произвела на художника особого впечатления и практически никак не отразилась в его творчестве. Он живет под впечатлением Киевской мадонны - Праховой и неистово рисует ее в образе Богоматери. Сам М.В. Нестеров позже восторженно отзовется об иконе Богоматери. Но художника по возвращении в Киев ждало суровое разочарование в Праховой, такое, что он даже покидает Киев и устремляется в Одессу.
Он потрясен, погружен в меланхолию, земля колеблется под его ногами: "Иногда так падаешь духом, так падаешь..." И он, чтобы как-то избавиться от мучительного ощущения собственной беспомощности и разочарований, усиленно "муштрует" себя на этюдах, надеясь, что эта прозаическая работа вернет его к целенаправленной трезвой деятельности. И в это же время он испытывает все большее желание рисовать некие "потусторонние", фантастические замыслы. Тонкий Мир вторгается все явственнее в его жизнь и начинает определять его творческие устремления. Художник Серов все чаще видит своего друга с фотографиями Кавказа, то и дело перевернутыми вверх ногами. Врубель, переворачивая фото, словно сбивал "точку отсчета" и преодолевал документальность. Начинается исподволь подход к теме Демона, или Князя Тьмы. Сохранившийся автопортрет того периода показывает "мефистофелевские" изменения в чертах лица художника: странная, чуть конвульсивная улыбка рта, сломанный нос, взгляд исподлобья, а волосы очерчены резкой светотенью.
Предполагают, что непосредственным поводом для врубелевского Демона послужила постановка оперы А. Рубинштейна в Киеве. Она утвердила, что Демона не понимают, путают с чертом, с дьяволом, тогда как черт по-гречески означает просто "рогатый", дьявол - "клеветник", а Демон значит "душа" и олицетворяет собою вечную борьбу мятущегося человеческого духа, ищущего примирения обуревающих его страстей, познания жизни и не находящего ответа на свои сомнения ни на земле, ни на небе.
Врубель возвращается в Киев. Здесь он дальше совершенствует свою технику дробного мазка. Он все больше увлекается восточными мотивами. В музыке обожает восточные фантазии Римского-Корсакова. Но не просто давалась "Восточная сказка". Одно время он даже решает написать поверх ее цветы.
И с какой-то неотвратимостью рядом с "Восточной сказкой" возник образ Демона. Для Врубеля, как и для Лермонтова, Демон был выходцем с Востока. Но, как ни странно, как "Восточная сказка" перестала двигаться, так и картина о Демоне никак не могла получить своего развития.
Отец художника страшно гневается на сына, все больше утверждаясь в мысли, что ничего путнего из того не будет: "Он трудится над нею уже год... и что же? На холсте... голова и торс до пояса будущего Демона. Они написаны пока одною серою масляною краскою... На первый взгляд Демон этот показался мне злою, чувственною... отталкивающею... пожилою женщиной. Миша... говорит, что Демон - это дух, соединяющий в себе мужской и женский облик... Дух не столько злобный, сколько страдающий и скорбный, но при всем том дух властный... величавый".
Пока Врубель бился над своим Демоном, его однокашник по университету Н. Минский написал стихотворение "Мой Демон":

...Мой Демон страшен тем, что пламенной печати
Злорадства и вражды не выжжено на нем,
Что небу он не шлет угрозы и проклятий
И не глумится над добром.
Мой Демон страшен, что правду отрицая,
Он высшей правды ждет страстней, чем серафим.
Мой Демон страшен тем, что душу искушая,
Уму он кажется святым.
Приветна речь его, и кроток взор лучистый,
Его хулы звучат печалью неземной.
Когда ж его прогнать хочу молитвой чистой,
Он вместе молится со мной...

Неизвестно, читал ли Врубель это стихотворение. Он, наверное, даже обиделся, если бы ему сказали про влияние Минского на него, ибо чувствовал себя "избранником свыше". Но известно, что он читал Елену Петровну Блаватскую, которая под именем Радды-бай печатала индийские записки:
"Большое спасибо за книги, Радда-бай - прелесть. Я вообще большой поклонник Индии и Востока, это, должно быть, Басаргинское татарство", - писал Врубель сестре. Многоцветье его восточных ковров в "Восточной сказке" вызывает ассоциацию звездного неба, где бродит Демон, связанный с первозданным хаосом и первоосновами природы. Художник освобождал Демона от связи со злом; он поднимал его со дна темной бездны, и у него получался образ "не столько злобный, сколько страдающий и скорбный, но при всем том дух властный... величавый". Он искал в нем - в соединении мужского и женского начал - восстановления цельности... Новаторство Врубеля, поиски им новых художественных изобразительных средств все больше связываются с решением образа Демона.
Дело сдвинулось с места после того, как Врубель познакомился с дочерью еврея Дахновича подростком Маней, которая очень любила искусство художника и охотно стала позировать ему для картины - так появилась чудесная "Девочка на фоне персидского ковра". Работа над картиной побудила художника обратиться к натуре и освободила от некоторой скованности.
Михаил Врубель. Демон (сидящий). 1890 г.

В октябре 1886 года Врубель сообщает сестре, что будет писать своего Демона. Но все было не так просто, как хотелось. Дело в том, что работа для Владимирского собора поставила Врубеля лицом к лицу с одной из самых возвышенных задач человечества - поиском утраченных духовных ценностей, поиском Бога. Им были заняты философы, поэты, музыканты, даже возникло новое религиозное зодчество. Врубель для Владимирского собора предложил "Надгробный плач", посвященный оплакиванию тела Христа Богоматерью. Врубель стремится вернуть образам идеальную оболочку старого искусства, сохраняя при этом напряженность и экспрессию в современном стиле. Религиозный смысл изображаемого здесь вступает в противоречие с отсутствием веры в потустороннюю жизнь. Художник как бы декларировал: мертвый Христос воскреснуть не может.
И далее художник будет предлагать все новые эскизы для росписи стен храма, но в них не будет зова к христианской молитве, к смирению. В них будет присутствовать поклонение красоте и плоти. Для Врубеля важна Красота! Не случайно в разговоре о Врубеле другой крупный художник Н. Ге скажет в сердцах: "Дикий человек, впрочем, при благоприятных условиях из него мог бы выйти Рафаэль".
Вместо образа Демона Врубель пишет Христа - "Христос в Гефсиманском саду". Но чем больше работал художник над Христом, чем более сладостным становился Его облик, тем все больше неприязни к своей работе испытывал в душе художник. И в такие времена в его душе возникает образ Демона. Он зарождался как темный антипод христианских образов, хрестоматийно идеальных в своей безгрешности, сладких и благополучных.
Отчаявшись написать Демона маслом, Врубель начал лепить его фигуру. И чем больше он задумывается над темой Демона, тем более странно начинает вести себя. Самым таинственным образом он куда-то исчезал, все чаще испытывал потребность уйти ото всех, "выйти из себя". Не случайно, возвращаясь, он не помнил, что с ним было. В такие моменты его спасала влюбчивость. Он жаждал счастливой любви. Только в состоянии влюбленности его внутренний душевный строй обретал какой-то мир и порядок. Влюблялся он много, особенно привязался к актрисе цирка - наезднице-итальянке. В цирке ему нравилось издевательство над благопристойностью, здесь все было преисполнено пафоса разрушения земного, приземленного, привычного. Здесь гротеск соседствовал с балаганом, а мужество, доходящее до заигрывания со смертью, было всего лишь номером программы.
Тяжко переживался кризис. Только приезд в Москву и возобновление дружбы с Коровиным и Серовым вернули его обратно в мир искусства.
Разглядывая холсты своих друзей, Врубель стал ощущать растущее желание помериться с друзьями силой. И он трудится над "Воскресением Христа". Он передает момент воскресения как торжество Света, как акт просветления. В этой картине Врубель приходит к своей главной идее: "Истина - красота. Красота - моя религия". Но эта картина, как и многие другие, так и не оказалась осуществленной на стенах собора.
В Москве Врубель близко сходится с Саввой Мамонтовым - известным меценатом деятелей искусства. Это знакомство для Врубеля явилось поистине судьбоносным. Все семейство Мамонтовых, все его окружение как-то сразу стали отвечать сокровенным душевным потребностям Врубеля. Благодаря знакомству с Мамонтовым, московское существование Врубеля стало приобретать ту полноту и естественность, которые позволили сказать самому себе, что ему некуда стремиться, что он достиг, хотя бы на время, жизненного пристанища. Здесь же, как всегда, Врубель неоднократно влюбляется, но встреча с единственной пока что еще впереди.
Московская конкуренция в лице сильных художников пошла Врубелю на пользу. В мае 1890 года он пишет сестре, что с месяц уже работает над Демоном: "Т.е. не то, чтобы монументального Демона, которого я напишу еще со временем, а "демоническое" - полуобнаженная, крылатая, молодая, уныло-задумчивая фигура сидит, обняв колена, на фоне заката и смотрит на цветущую поляну, с которой ей протягиваются ветви, гнущиеся под цветами". В письме явственно прослеживается разумная осторожность, творчески-деловое настроение. Врубель желает уже трезво соизмерить свои силы, свои желания и свои возможности. Новая картина рождалась в творческих дискуссиях Врубеля с современниками. Врубель понимал, что он, взявшись за Демона, не открывает чего-то принципиально нового, но он хотел создать фундаментальное произведение на больные темы бытия, он жаждал сформулировать свою философию как общечеловеческую, как бы вне времени и пространства. Но сам того не понимая, Врубель, скорее всего, направляемый Свыше, взялся отобразить важнейшую проблему человеческой и космической эволюции: трагическую судьбу Князя мира сего - Князя Тьмы.
Во многих религиях и мифах древности сохранились довольно смутные искаженные представления о силах Тьмы и их Князе. Зачастую этот Князь Тьмы представлен во вселенском размахе, как равный Самому Творцу. Но в действительности, Князь Тьмы многие миллионы лет назад пришел с высшей планеты на Землю. Он, тогда еще Светоносец, прибыл на Землю первым, и его можно назвать Хозяином Земли. Вместе со Своими Братьями он на первых порах участвовал в совместном эволюционном продвижении человечества, но затем его дух не удержался на прежней высоте. Когда Люцифер овладел многими тайнами и силами Природы, когда он почувствовал, что сам может стать творцом миров и обозрел всю невежественность масс, окружавших его, он не смог побороть чувства гордыни, а также и ревности к другим Собратьям, которые преуспели не менее, если не более его. Не нашлось в Люцифере той силы сердца, которая одна помогла бы удержаться от множества соблазнов гордыни и самости. И постепенно низшее естество стало брать верх над высшим в нем.
Во времена Атлантиды он полностью отошел от Братьев и основал свое Темное Братство. Этот период войны между Белым и Темным Братством описывается в индийском эпосе "Махабхарата". Князь Тьмы восстал против Иерархии Сил Света, он захотел повести людей своим путем, противоречащим эволюционному процессу, оставить человечество в своем вечном рабстве, в состоянии зверо-людей, наделенных лишь интеллектуальными и животными способностями. Ему важно было оторвать человека от Космоса, приковать его к Земле. И около себя он начал собирать духов, довольствующихся земными ценностями. Отчаянная борьба с Собратьями переменила бывшего носителя Света, и его рубиновая аура наполнилась алым заревом.

В тридцатые годы нашего столетия в Надземном Мире грянул Армагеддон, который завершился разгромом основных полчищ Князя Тьмы, а в 1949 году в личном поединке с Наивысшим пал и сам Князь Тьмы.
Христос и Демон. Свет и Тьма. Сияющая Высь и Бездна. Каково было духу Врубеля метаться между этими крайностями?! С трудом, в муках, в напряженных творческих исканиях приходило к Врубелю выстраданное понимание того, что он хочет. А хотел он утвердить в своем Демоне ту светлую божественность, бывшего Небожителя, который решает, как ему быть дальше: быть ему со своими Старшими Собратьями или пойти по пути самостной гордыни и обособления и далее раздуваться в чувстве собственного превосходства. И потому в картине среди общего тревожного и даже трагического фона присутствуют еще яркие краски, есть торжественность, еще проливается Свет, но он уже все более погружается в наступающую фиолетовую тьму, которая сменится полной тьмой Маракары - самого темного места на Земле.
На протяжении четырех лет (1886-1889 г.г.) "Демон" остается для Врубеля главным произведением, его духовной жаждой и надеждой. Он верил, что "Демон" составит ему имя, и что бы он не писал в эти годы, Демон все время жил в нем и участвовал в его творчестве. Холсты с изображением Демона переезжали из города в город, с квартиры на квартиру. Постоянная нужда и необходимость делать заказные работы отвлекали художника от целенаправленного и последовательного воплощения задуманного образа, но как потом выяснится, практически любые произведения, за которые он брался, так или иначе отвечали будущему "Демону". Это касается как "Восточной сказки", так и "Тамары и Демона", "Танца Тамары".
Врубель буквально сроднился с образом Демона, тот стал его духовным двойником. Не исключено, что художник вел мысленный диалог со своим героем, иначе отцу не казалось бы, что его сын впадает в "мистицизм" и слишком часто задумывается над холстом. Врубель хорошо изучил характер духа, который являлся ему чаще "с глазами, полными печали", как у лермонтовской Тамары, но облик его был "туманный", и Врубель не мог видеть отчетливо черты его лица, фигуру, одежду. Впервые же отчетливо Врубелю удалось увидеть Демона в Москве, в доме Мамонтова, когда его герой появился на миг из своей туманности. Демон был далеко, на вершине горы, может быть, даже на иной планете: он сидел грустный в лучах заката или разноцветной радуги.
Врубель поспешил воплотить в краски это явление, этот образ молодого, еще не настоящего Демона, уверенный в том, что со временем он напишет монументальное произведение.
Эскиз, с которого начал работу над картиной художник, представлял собой узкую горизонтальную композицию. Наметив пятна пейзажа и крепкую мускулистую фигуру, Врубель удовлетворился эскизом и сразу стал работать на большом холсте. Но в ходе работы размеры холста оказались маловаты. Демон как бы вызывающе перерос холст, часть головы срезала рама, что лишний раз подчеркнуло властную силу героя, его скрытую энергию, а также приблизило психический мир Демона, позволило четче выразить его нюансы. Как некая внешняя сила водит кистью и мастихином художника, кисть уже не крутится, как прежде, по холсту, а работает размашисто, уверенно, властно, вылепливая черты главного героя. Но когда он стал переносить акварельный набросок на холст, то как-то незаметно "цветущая поляна" и "ветви, гнущиеся под цветами" на холсте закрылись лиловым мраком, а за спиной Демона вспыхнул калейдоскоп радуги, кристаллический узор, похожий на букет цветов из драгоценных камней, в которых мерцают лучи заходящего светила.

Как часто на вершине льдистой
Один меж небом и землей
Под кровом радуги огнистой
Сидел он мрачный и немой...

Но в отличие от лермонтовского героя врубелевский Демон отчетливо видит, что ничего отрадного впереди его не ждет, ничего не сулит ему надежды на счастье. Отсюда и бесконечная тоска темнокудрого гиганта, бессильно ломающего руки. Кажется, что вся скорбь мира застыла в его опущенных на колени руках, сцепленных в бездействии ладонях, в его глазах, из которых выкатилась одинокая и горюче-тяжкая слеза.
Работа над картиной захватила Врубеля. Во время работы на весь дом Мамонтовых он распевал арию Фигаро, испытывал непрерывную потребность шутить, дурачиться, чтобы таким образом уравновесить суровую напряженность своего творчества. И, работая над Демоном, Врубель все больше понимает, что он творит что-то новое, что-то, как бы помимо него, влекло к новым цветовым ощущениям, новым гармониям, заставляло класть краски, определяло новый ритм работы кистью. "Демон" покорял его самого расцветающими яркими и сумрачными красками, материализацией в глыбистой и "вулканической" форме. Мазок Врубеля здесь не похож ни на чей другой - как кладка!.. Цветы... кристаллы.
И вот стало прорисовываться лицо юноши с грустным пухлым ртом и поддернутыми тоской глазами. Совсем неожиданно для самого себя из пугающего образа некоего андрогина Врубель стал создавать лирический образ. Вот щека, по которой катится слеза тяжких раздумий, рот с пухлыми спекшимися губами, темно-лиловый, почти черный, слабый отблеск отсвечивает розовым на ухе. Но вокруг лица уже черная масса волос, покрывающая голову подобно черной туче, - черные мысли обуревали Демона.
Михаил Врубель. Царевна-лебедь. 1900 г.
>
Врубель помещает героя в соответствующую среду: между манящей бесконечностью вселенной и цветами, символизирующими щедроты жизни и являющимися росой Небес. Тонко сочетается начало бесконечности и конкретность границ.
FONT SIZE=6 COLOR="RED">Демон Врубеля как бы уже разуверился в возможности достижения своего идеала. Он сумрачен, руки его мускулистые стиснуты, он несет в себе разлад с миром и самим собой. Высокие мечты и ожидания его отодвинуты куда-то вдаль и догорают в долине багровыми цветами. Последняя слезинка густеет на щеке, Демон готов к решительному бунту, он готовится окончательно порвать со Старшими Братьями, которые прибыли на Землю позже Его и теперь дружно преуспевают.
Картина получилась столь неоднозначной, что даже хозяин кабинета, в котором рисовал Врубель, Савва Морозов так и не решился приобрести ее. Образ Демона вызывал скандал в душах благочестивых мещан. Картине от самого рождения было суждено стать произведением, воплощающим разрыв художника с публикой. "Ценители" острили: "Демон изображен в тот момент, когда на челе его высоком не отразилось ничего".
Врубель не ожидал такого негативного отношения к картине. Хотя он сказал, что был бы огорчен, если бы его хвалили. Ведь он с детства знал, что все великое людьми сперва не признавалось. А сейчас он не мог думать о себе иначе, как только рядом с великими - и это было не самомнение.
После написания картины Врубель не оставляет тему Демона. Она приходит к нему через творчество Лермонтова, в частности, иллюстрирование поэмы "Демон". Сам поэт определяет Демона следующими словами: "Ни день, ни ночь, ни мрак, ни свет!.. То не был ада дух ужасный - о нет!" Врубеля притягивает в лермонтовском понимании Демона то, что у того Демон преисполнен громадой энергий, прекрасно разбирается в человеческих слабостях, он буквально пышет огненной страстью. Демон не дает ему покоя.
Уже первый акварельный лист показывает произошедшее развитие в герое. В его лице соединяются мужские и женские черты, поразительны большие горящие глаза и губы, как бы запекшиеся от нечеловеческой страсти, как цветок застывшей лавы, обожженный внутренним огнем.
В отличие от "Демона сидящего" в последующих набросках Врубель дает своему герою возможность искать решения поставленных им самим нечеловеческих вопросов своего бытия, жгущих пламенем страстей, как будто в груди у него "раскаленное железо".
Пытается он нарисовать Демона летящим, но получается что-то парящее: печальный дух беспомощно повис над горой в своем изнуряющем скорбном раздумье. Было от чего ему задуматься, выступившему против своих Старших Братьев, оставшемуся в жутком одиночестве и уже понимавшему, что против Братства ему не выстоять.
После окончания иллюстраций Врубель, измученный Демоном, на десять лет освобождается от желания изображать этого "злого господина". Это была самая цветущая пора - годы счастливой супружеской жизни, высокого творческого подъема. Расцветает фантазия художника, он преуспевает как в станковых картинах, так и в декоративных панно, в скульптуре, в майолике, в эскизах для театра. Он становится, наконец, известным. Несколько лет Врубель не касался темы Демона, но смерть сынишки, все более напряженное душевное состояние вновь вызвали из небытия этот облик. К Демону-богоборцу вели муки, которые испытал художник, размышляя над Евангелием в сильной жажде добраться до первоисточника, до языческих корней мироздания.
По словам самого Врубеля, Демон должен был ответить его стремлению выразить то сильное, даже возвышенное в человеке, что люди повергают в прах из-за коренящегося в их душах ханжества и религиозных предрассудков. Демон должен был явиться как бы символом трагической красоты и антиподом обесцененному понятию добра, связанного с опустошенной буржуазной моралью.
В конце 1898 года в одном из своих писем Врубель сообщает: "Готовлю Демона". Рождение нового образа происходило в нескольких направлениях. Первым в этом ряду был "Летящий". Художник рисовал его еще в начале 90-х годов. Теперь художник видит иной полет - без цели и любви, полет Демона, охваченного тоской, пониманием своего вечного одиночества и неизбежного поражения, напрасности надежд и борьбы. Полет могучего тела над землей смотрится мозаикой геометрических пятен, этот полет исполнен материальной весомости и стремительной силы, но в лице Демона, разрезающего воздух, - выражение бессильной обиды и безысходности, а его мускулистые руки кажутся деформированными и совсем ненужными его телу.
Осенью 1891 года художник видит своего героя уже поверженным - лежащим на скале или в какой-то горной пропасти. Это было смелое провидение гения. Это был уже не лермонтовский Демон, но могучий бунтовщик, обдумывающий план своего бунтарства. В одной его руке меч, юное лицо проникнуто решимостью и зреющей яростью.
Меняется характер Врубеля - Демон как бы овладевает им. Он становится раздражительным, нет прежней деликатности и вежливости, он нетерпим и резок ко всем и ко всему.
Он непрерывно меняет образ Демона, чего-то ищет, мучается муками своего героя. Врубель бьется над проблемой практически неразрешимой: стремление вперед, в бесконечность, к цели, которая видоизменилась и стала призраком, сочеталось с завершенностью, требующей чувственной материальности, плоти, конкретности.
Не случайно, что Лермонтов в свое время написал шесть вариантов поэмы, то же происходит с Врубелем - чем более законченным становится его Демон, тем острее становится потребность снова и снова переделывать его образ. Даже не дождавшись, пока высохнет краска, он залепляет ее обрывками бумаги и пишет по ним. Он даже пришивает кусок дополнительной ткани, чтобы продолжить горный пейзаж, простирающийся за Демоном. Врубель "вырубает" "гранитное" лицо со злобной гримасой на губах, каменное сверкание глаз, светящуюся на голове розовую диадему и вытянутое птичье тело с окутывающими его и рассыпавшимися кругом птичьими перьями сломанных крыльев. Особенно живописует Врубель убор тела Демона, окутавшие его павлиньи перья. Тончайшие, волокнистые, золотящиеся, они шевелятся, словно ресницы, открывая загадочное зелено-синее око. И с каждым прикосновением кисти образ Демона уводил художника в какую-то жуткую глубь, где его собственное "я" лишалось всего, что он помнил и знал, что в нем было воспитано, впитано с молоком матери. Его разум и проснувшиеся первобытные чувства противостояли друг другу и не уступали ни в чем.
В картине "Демон поверженный" Врубель познает и представляет своего героя не в тоске по человеческой любви, а в его войне с Богом, с установленными божественными законами. В созданном художником образе запечатлелась ярость произошедшей схватки и неостывшая ненависть к врагу. Врубель, как и многие, очень увлекался Ницше, его идеей оправданности самой жестокой борьбы в этом мире. Тщательно украшая и расцвечивая своего героя, в работе над "Демоном" он не смог уйти от правды действительности: разве не ощущает его Демон своей разъединенности с людьми, своего неверия, как проклятия, разве, в конце концов, не потребность в любви и понимании была его главной мукой? Постулаты Ницше: "красота - зла" и "зло - прекрасно" отравляли художника, и он сам, и его герой стали мучениками этих идей. И не случайно Демон терпит поражение. Какая-то болезненная ядовитость отравила красоту Демона. "Будить от мелочей будничного величавыми образами" - так Врубель в ту пору формулирует цель своего искусства, но надо признать, что средство для "пробуждения" в людях возвышенного художник выбрал несколько не то: он призвал силы зла, причем самое крупное олицетворение земного зла в образе Князя Тьмы вместо возвышенных образов. Художник первым собственной кровью заплатил за проигранное Демоном сражение.
Теперь Демон уже не манил его из туманной дали, а явственно вставал перед ним. Врубель набрасывает эскизы к будущей картине. Сперва он рисует Демона стоящим, с крыльями. В ряде рисунков и акварелей он запечатлевает превращение Ангела в Демона, рушившего скалы. Врубель решается изобразить Князя Тьмы поверженным. С такой одержимостью Врубель не работал никогда: по двадцать часов в сутки. Он искусственно возбуждал себя вином и снова брался за кисть. Опустошал и сам Демон - воплощение конфликтности и драматизма бытия, трагичнейшая фигура в истории человечества. Врубель буквально отравляется Демоном, он все больше попадает под влияние темных сил. И тем с большим чувственным наслаждением он украшает его одежду, гранит его лицо.
В конце концов его Демон становится действительно поверженным, даже разбившимся: в правой руке бессильно зажат пук павлиньих перьев его поврежденных крыльев. В лице еще более усилилось выражение безмерной тоски и безнадежности.
Нужно сказать, что эта многолетняя работа Врубеля не встретила должного понимания со стороны подавляющей массы знатоков искусства, художников. Никто, даже сам Врубель, не понимал, какую в действительности задачу он решал: создание трагической истории некогда светоносного духа, не преодолевшего низкой материи земного притяжения и безумно восставшего против своих Собратьев и против самой Эволюции.
Врубеля не устраивала ни красота его Демона, ни безобразие его разбившегося тела. Он снова и снова искал выражения несломимости, неповерженности духа в своем герое. Одержимый жаждой возвышенно-трагической выразительности образа, художник видел ее в страшном контрасте слабого, будто "пыточно-вывернутого" тела и величия ничем не сломленного духа, но все усилия были тщетны, ибо правда действительности оказалась выше. Художник не смог противиться ей и изобразил своего Демона, или Князя Тьмы, во всем ужасе его трагического поражения, которое совершилось в личном поединке Наивысшего с этим отпавшим от Света духом. В герое уже не должно было безнравственно изображаться былое величие, оно было потеряно навсегда, отсюда оказались бесплодными все попытки художника увидеть красоту во зле. Ее там быть не должно. Он заболевает психически. Умирает его малолетний сын. Когда известность начинает приходить к нему, жизненные удары буквально сокрушают весь его организм. Он слепнет. Он страдает от галлюцинаций, силы тьмы не могут простить ему, что он изобразил их предводителя поверженным. И слепнет он после явления к нему в видении некоего серафима, острым ножом выколовшего глаза.
Смерть пришла к нему как избавление от невыносимых душевных и физических мук. 1 апреля 1910 года дух великого художника, дерзнувшего изобразить Князя Тьмы побежденным и предвосхитившего этим будущее, ушел в Высшие Сферы.

http://www.roerich.tomsk.su:8101/newspape/07-98/page89.htm

© Copyright IJC 2000   |   Условия перепечатки