Поэтам убиенным
морально и физически
известным и забвенным
поклонимся лирически
приветливыми строками
духовными истоками,
обогатясь уроками,
уйдем от бед трагических.

ПОЧИТАТЕЛИ НАШИ!
   Нет рецептов составления 
букета стихов  и венка поэтов 
разного уровня мастерства. 
Такая возможность представилась 
интуиции и вкусу редактора.
В предлагаемом букете сочетаются:
неопределенность ромашки, дурман полыни, 
аромат и колючки розы,
острота и польза крапивы,
чистая нега ландышей,
мягкость лопушка репейника и экзотика 
искусственных цветов, полных философии, премудростей и бессмыслиц жизни.
Иногда редактору удавалось уговорить поэтов заменить их несуразности на свои заморочки. Обоюдная вина 
не лишает стихи искренности.


ЦЕНИТЕЛИ ПОЭЗИИ,
добро пожаловать 
в СРЕДУ ПОЭТА почитать стихи.
                                        Ефим Мандель



Александр Сергеевич!
 Мы счастливы, что 6 июня 1799г., 200 лет назад,
 Вас ”угораздило родиться” 
с Вашим “талантом  в России” 
С  “тяжелой”  руки Петра Великого 
потомок Камибала, русский Поэт,
вспыхнул сверхновой звездой,  
и “к нему не зарастет народная тропа”.
Действительно, не только “друг степей калмык”
но и эфиопский студент говорит: “Пускин наш поэт”.
Ваши Болдинские золотые осени
осеняют нижегородских поэтов
светом учителя и вдохновения.
Больно сознавать, что Ваc довели
“хвалу и клевету” принять не равнодушно
и оспаривать глупца 27 января 1837г. 
в пятом часу по полудни 
на окраине Петербурга, близ Черной речки.
С 2 часов 45 минут по полудни 29 января 1837г.
Ваш Дух витает среди нас “и прах переживет”, вещая:    
 “И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокий век прославил я свободу
И милость к падшим призывал”.
                            Также остаются актуальными, 
   Александр Сергеевич,  Ваши слова:
        “Товарищ, верь: взойдет она,
        Звезда пленительного счастья,
        Россия вспрянет ото сна,
        И на обломках самовластья
        Напишут наши имена!”


ЛЮКИН АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ
“C 5 декабря 1942г. воевал на Северозападном и 1-ом Украинском фронтах. Очень хотелось отличиться, но судьба не благоволила мне. Она изматывала меня будничной фронтовой работой и большими походами. Минировал, разминировал, строил на передовой блиндажи, был под прицель-ным огнем. В марте 1944г. попал в Арзамасское минометное училище, где и закончилась моя военная служба.” ( Из дневника А. И.Л. “Искорки” ) К 80-летию АЛЕКСАНДРА ЛЮКИНА 29.03.1999г. исполнилось 80 лет со дня рождения Александра Люкина. Это всколыхнуло добрую память не только тех, кто лично знал поэта, но и всех, кому когда-либо открылись чистые, мудрые, понятные сердцу и уму, простые, доверительные, по-особеному человечные строки люкинских стихов. В них чувства и мысли, не внять которым просто невозможно. В дни юбилейных встреч, посвященных творчеству и памяти поэта на его родине, в селе Шишковердь и районном центре Княгинино, в телепередачах, в литобьединениях, библиотеках и музеях, в газетах и по радио не прерывалась волна признания и понимания его незаурядного таланта, неповторимости самородка. В Сормове, ставшем поэтической колыбелью и творческой мастерской А.Люкина, в 11-й раз прошли люкинские чтения, на которых звучали давно известные и вновь открытые строки поэта, песни на его слова (композитор А. Богданов), размышления о судьбе поэта, обладавшего редкой способностью “любить людей за их тяжелый труд”, умеющим ”приоткрыть прекрасное в обыденном”. Люкина называли лучшим поэтом Волги, рабоче-крестьянским поэтом и “сормовским соловьем”. Сам о себе он сказал сжато, емко и афористично: “Крестьянский сын, воспитанник завода и волею судеб интеллигент”. Думаю, что время работает на Люкина так же, как до сих пор живет и работает его “Буксирчик”. Не знаю никого от мала до велика, кто прочитав Люкина, остался равнодушным и не полюбил его так, как можно любить лишь народного поэта. Мощанский Владимир Владимирович (Руков. Сормовского литобьединения “Волга”) Из малоизвестных стихов А. Люкина * * * Бывает : Мысль наивна и чиста, Как девушка Весенним чувством светится. Не дай же, бог, Такой с болваном встретиться, И ведьмой выпрыгнуть Через его уста. 27.11.1965г. * * * Все перепробовал, Все трогал, И даже души у людей. Как тяжела душа без Бога, Так легок разум без идей. * * * Суть поэзии: Рассказать в словах О всем увиденном, Насмешить, Чтоб было веселей, Приоткрыть Прекрасное в обыденном - Это суть поэзии моей, И еще (Уж погодите кланяться) Есть слова, Что жгут сильней огня. Вот и все. А что кому достанется, Это Не зависит от меня. 10.01.1966г. Баллада о дикаре ...И умер я, И больше нет Меня на белом свете. Вернее, Много зим и лет Я - дождь, Я - снег, Я - ветер. Но снится мне: Кто не земля, Кто в здравии, Кто в силе, Ужасным стронцием меня Вторично отравили. . . . Я помню, Был я зверем встарь, Ел у костров жаркие. О, правнуки, Я был дикарь. Но кто же вы такие? 10.01.1966Г. * * * С детских лет, Что ни встречу - Копил да копил, Собирал да Все складывал, Складывал, Сскладывал. Ничего, ничего Я себе не купил, И ничем-то, ни чем Я жену не обрадовал. Все собрал да сложил И не вешал замка. А теперь раздаю, Забирай, кто торопится! Все богатства к чертям - За строкою строка Раздаю я, А новое копится. И не плачь ты жена, И не злись ты жена, Не кручинься напрасно, Моя бестолковая! Заберите меня, Разворуйте меня, Вам вся свежесть Моя родниковая. 28.12.1965г. * * * Милая, Пойми, Я не святой, Надо мне, Что человеку надо, Та, Что мне понравится ... За той Я пойду По сковородкам ада. Там в огне И в яростном дыму, Позабыв Про все свои ожоги, Я ее так крепко обниму, Что смутятся Дьяволы и боги. * * * Не обижался всерьез, Не радовался до слез, Девчонок совсем не любил, Врага своего не избил, Дрожал, Как в пополье мышь, А жил еще, говоришь! * * * Не умел я любить, Не умел. То краснел, То белел, как мел. Перед тем, Как “люблю” сказать, Я зачем-то закрыл глаза, А когда целовать хотел, Ни с того ни с сего вспотел. И ушла ты, А я ревел. Не умел я любить, Не умел. 29.12.1965г. Песнь о ягненке Жил-был ягненок Такой курчавый, Такая крошка, Такая малость! Гулять водили В густые травы, И все глядели Да восторгались. Какой он добрый! Какой он милый! Какой он кроткий! Какой он грустный! Он был бы счастлив Ягнячьим счастьем, Когда б не знал, Какой он вкусный 28.01.1966г.. 

БЕНДИЦКИЙ ДМИТРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ
род. в 1954г. в г. Свердловске, в том же году переехал в Нижний, окончил радиофак ГГУ, увлечен худож. фотогр., вышел 1 сборн. стихов. Малер Советовал знаменитой певице лечиться С помощью “Дон Кихота”. Прихворнуть Ради чтенья? - сгодится; но как? - рифмоплёту, Полупровидцу и очевидцу - Как - не скопытиться в обмолоте Себя - с империей холуёвой В жерновах такого мелькомбината, Что куда! там Башкиров ку да Бугрову ...Ничего. Йод в аптеках есть. Аккуратно Подберём осколки от алфавита, Затаив дыханье: такой приватный Разрез анатомии! - вот оно, это Самое. 98 г. СОНЕТ О ТЕРЦИНАХ, ИЛИ К СОБЫТИЯМ В КАМПУЧИИ. На вопли и проклятия - ответ: ответа нет, жить не имело смысла. ...эпоха - промежуточный терцет; еще терцет, опять ни пса не вышло, как палец из дырявого носка торчит незарифмованное слово; мы переделать заново готовы, на что в поту ухлопаны века; вторая строчка, словно язычок, кричит: заполни вечные пустоты! Вот инструмент - (кайло и молоток), подальше балерин и полиглотов, и все, что надо, будет точно в срок! Что, в чем-то сомневаешься? Да что ты! 79 г. ...скорее пахарь,чем гравер морщины эти бороздил. Лица бомжей красивее, чем хари правительства. ...Этот гумус, проевший морщины и впадины щек - Мандельштам, чернозем - заковыристый кровоподтек Пересох, затекая в щетину со скул и костей - Так ползет в камыши загустевший от ила ручей В пережженых такырах, расколотых тысячу раз, От лоснящихся глин, отразивших окрестный пейзаж, От засаленной кожи, оставшейся после морщин, Оттолкнулся ландшафт, обесхолмленный в силу причин Государственных: долы, чащобы и прочий Арал С похмелюги, видать, прессовал-фуговал генерал, Президент или кто. Но, свободно дойдя до конца, БТР (или танк) вдруг увяз в бездорожьи лица. Словно пленник кавказский, привязанный к черным очам, Государство кончается в космосе карстовых ям Голодающих глаз. Как Евгений Татьяну (в последней главе) Караулю бомжиху: лет 30-тире-60; У нее подбородок в объедках, окурок, танцующий взгляд: То нырнет, - словно чайка в мазутные воды - в заплеванный пол; Искупается, вынырнет, вспыхнет; лукаво сморкнется в подол; Словно звезды над морем - глаза в колыханьи морщинистых щек; - А пейзаж сволочной их загасит, как слюни - бычок; - Пережаренный в масле, потухнет шершавый зрачок, Но счастливый финал продерется сквозь тысячу зол, Потому что в портках бултыхнуся, крепчая, мой ствол. С перейоканным сердцем, кругами, брожу у чапка, Чтобы только взглянуть! на избранницу. Издалека. 95 г. ... над вымыслом слезами обольюсь ... могу ль на красоту взирать без умиленья? Тугая челка цвета кофейной гущи вырывается из платка, словно воздух, бьющий в окно каюты, всплывающий горизонтально солёной, спалённою солнцем тканью занавески (фанданго!) - и ежели в кущи - подземные, райские - будет проще взять что-то “на счастье”, то выбора лучше этой девушки нет, потому что - - красиво II. В начале марта не жарко, но не Феб - скорей Фаэтон при выходе из метро плазменным колесом переезжает через глаза, чавкает под ногами; латунью и серебром, в дробленьи морского зеркала, мокрый асфальтобетон переливается, без поэзии сально-тусклый. Но не в бликах и зайчиках подлинный огнь Заратустры! Львиногривую страсть - (не кудельки цивильного чувства!) - распаляют скорее в ларьках, где торгуют вином круглосуточно. Веницейских маковок сколько, плывущих! - притаилось в лужице, отразившей вереницу бутылок - и ты это топчешь! Да и как не послать все на - рядом со спившей- ся русской красавицей 96 г. ЛЮБОВНАЯ ЛИРИКА Словно гурман-маньяк, перешарив ларьки, базары, универсам, Гастроном, - надолго склоняется над столом; - ...или нет!, лучше так: Как писучий поэт-трудоголик, у которого аж ходуном Так и свищет настырный калам по листам; - Или богоискатель, кумира Сотворивший себе (из бревна - топором), Вдоховенно херачит по полу лбом - - Преклоняюсь твоим лепестковым устам, чудесным перстам, заповедным местам; лицом, Мокрым от слёз, Прижимаюсь к теням От волос На лице твоём, Сладком от летнего пота. ...Так в Сахаре склоняются над ручьём. Так на дембель уходят солдаты. Так в пекло подходит к священным лесам Язычник, взмокшим от пота нутром Бухая сннизу об сердце: в каком Настроеньи проснулся сегодня его Тотем?; почём Даждь он насущный дождь пересохшим хлебам? (Ежели снизойдёт); чем Это дело аукнется? - падежом Цен На зерно? (для крестьян - кукан); Назначением ящура пастухом Над безответным скотом?.. ...Продолжая ёр- зать больно о рёбра, душа вопрошает: зачем припёр? Даже усам- ого-ГО! Гильгамеша В смертельной чаще Была опора; Как же ты, чудачок, мудолом-дуболом, полагал один, дуром, - напролом, наобум - Сообщаться с иным Космосом?.. 97 г. ПОЧТИ РУБАИ Неподдельную страсть изливал я в стих Чудовищно долго; почти утих Огонь, гудевший вначале. Я кончил, Воспевая каких -то совсем других Девушек... ВАРИАЦИЯ ...И вы, о жертвы жизни городской, оглохшие от мелкой дребедени... Д.Китс ”К морю” (перевод Пастернака). ...Следя за тучкой, по небу скользящей, Он погрустит, что к скорому концу Уходит день, чтобы слезой блестящей У ангела скатиться по лицу. Д.Китс, 1816, (перевод С.Маршака) ...И,возвращаясь на ночлег долиной, К плывущей тучке устремив глаза, Прислушиваясь к трели соловьиной, Грустить,что промелькнула дня краса, Как ангелом пролитая, по сини Безмолвно проскользнувшая слеза. (перевод Сухарева). Для жертв тягомотины городской (вот он, за рельсом, дрожит, дребезжит с грохотом - таун в тумане), Джон Китс - - Отсрочка. Как сделать? - скажет любой: Week-end, симуляция чувств(порой Взаправду), тем паче - пленэр, озера. В заляпанных стеклах закат, который Двоится, дымится. Вдоль столбовой Кончается день, продолжается грусть. Движения солнца (со скидкой на резкость) Асфальтовый блеск повторил наизусть. Вот так рука художника, цепкость Утратив в бездействии, в зуб ногой - И то ни в дугу - короче, на редкость Неточные чувства, вообще застой В движеньи решений, и ежели к тучке, Плывущей по ветру, поднять глаза - Узришь расползание. Так получка Схлывает быстрее, чем дня краса. В вечернем воздухе голоса Фильтруют басы. Потонувший в чаще, Приречной долины кусок броса- ет горестный взгляд, и вообще доса- да - кончился день, чтоб слезой блестящей Скатиться по чудесному лицу. 86 г. Вместо жизни - пейзаж; вьющаяся тропа повторяет движения русла. Назойливая стопа через хляби, курбеты рельефа, вкривь и вкось, где - вообще на попа повторяет тропу; потому и строфа ковыляет, ломает перо, забывает куда, недоделанный край как...шпана в ожиданьи суда, бултыханье желе, слава богу, речная вода разжижает застой - растеканье, оно априори такой конструктив, под который найдешь - да хотя бы чужой, хоть какой, но готовый - мотив, а не пыльный хорей по грунтовке - вообще примитив, а не звук. 91 г. 


БОГДАНОВ АЛЕКСАНДР ПАВЛОВИЧ
род. 11.05.1944г. и учился музыке в средней Азии, С 69г. живет на Нижегородской земле, сочиняет музыку, стихи; ведет литературную и концертную деятельность. Оперный театр выпустил 5 его сборнников песен и романсов. Печатался в газетах . В Сормове вышло 2 сборнника стихов. “Вдруг посредине счастья - окаменею ... ” М. Финюкова Иногда внезапно она окаменеет: То ли ей так хочется, то ли так умеет. Гордо полчаса стоит и не сутулится Посредине творчества, посредине улицы. “Муза, можно я посплю?... “ “Постелю вместо простыни грусть .... “ С. Мозолькина Спросит у Музы - А можно ль поспать? Грусть вместо простыни стелит в кровать. Вместо подушки положит печаль. Конечно не выспится. Мне ее жаль! “Я - уж ... Я - памятник ... Я - птица ... “ Ю. Ермолаев Нет он не кобра, не гюрза, Не попугай, не ворон хмурый, Не обелиск, что весь в слезах, Поэт он, некуда деваться, Поэт он - Ермолаев Юрий, Но хочет замаскироваться! “Я - гусь ... , Сыплю мат многоэтажный ...” Н. Симонов Его стихи читать боюсь: Мне снова сон приснился, Как вдоль по Сормову шел гусь И жутко матерился. “Умиляюсь рождению розы ... ” “Не потому ли роза молода? ... ” “Как роза от ветра ... “ “Солнце вянет розой ... ” А. Колесов РОЗОВАЯ БОЛЕЗНЬ Его болезнь такая гложет: На розу сел, а слезть не может. УГОЛЕК Стихи А.Люкина Музыка А.Богданова Костер погас и тьма сгустилась - Остался пепла бугорок. И угольку в золе приснилось: Вот-вот подует ветерок. Из вихря вздыбевшейся пыли Сухие листья упадут. И те, что бросили, забыли - Опять вдвоем сюда придут. Придут, сумевшие поладить, Усядутся на рюкзаки И долго-долго будет гладить Он, хмурый, кисть ее руки. Костер погас и тьма сгустилась - Остался пепла бугорок. И угольку в золе приснилось: Вот-вот, вот-вот, вот-вот ... 
БОРОДИНОВ  АЛЕКСАНДР  ЯКОВЛЕВИЧ

род. 27.03.1931г. в г.Городце  Нижегородской обл.
Раннее детство прошло в Керженских местах.
Во время войны лишился родителей.  С 1944г. 
до выхода на пенсию слесарил в прокатном цеху
завода “Красное Сормово”. Первые стихи в  1954г. напечатали в армейской газете. Публиковался 
в Нижегородской периодике. Лауреат областной
премии в защиту мира и премии имени поэта
Александра Люкина.
Э  Х  О
Из книги “Рождение истины”
*  *  *
Воспоминанье - это волосок.
Порвать его какую надо силу?
*  *  *
Взгляну на Волгу, на зеленый лес,
И собираю вновь осколки детства.
*  *  *
Как чутко дремлет память в тишине, -
Аукну, - сразу  эхом отзовется.
*  *  *
Вершины гор мы сможем посмотреть.
Увидим ли вершину нашей жизни?
*  *  *
Плохого никогда душа не ждет.
Надежда служит как громоотвод.
*  *  *
Мы постарели, любим поучать.
Как будто нет у нас своих  ошибок.

*  *  *
Мы в зале ожидания с тобой.
Не знаем только, сколько ждать осталось.
*  *  *
Меня уход из жизни не страшит,-
Страшат дела, не сделанные мною.
*  *  *
Люблю сажать деревья и цветы -
Пустое место будет пахнуть жизнью.
*  *  *
Не бойся, друг, трудом испачкать рук,
Была бы только совесть чистой.
*  *  *
Родник не иссякнет от людей.
Умеешь брать, - так и отдать сумей.
*  *  *
Мы грубость не воздержимся сказать,
А вот слова любви - сказать робеем.
*  *  *
Растает как свеча моя печаль,
Когда взойдет заря твоей улыбки.
*  *  *
Когда я чем-то очень раздражен,
Не откликайся эхом раздраженья.
*  *  *
Душе моей бывает тяжело,
Тогда ищу свидания с прекрасным.
*  *  *
Врага и друга можно различать
В особенно опасные моменты.
*  *  *
Привык на слово людям  доверять.

Доверчивому больше достается.

*  *  *
Когда дитя рождается на свет -
И боль, и радость новые родятся.
*  *  *
Цветы и дети радуют глаз,
Но над цветами реже плачут люди.
*  *  *
Нельзя смеяться над чужой бедой,
Лишь над своею можно посмеяться.
*  *  *
Хочу я жить, но не хочу стареть -
Беспомощность приятна в колыбели.
*  *  *
Разлукой проверяются сердца,
А красотой испытывают верность.
*  *  *
Позабывают часто дети мать,
Но плохо, если мать детей забудет.
*  *  *
Пушинки одуванчиков летят,
Чтобы земля была не обнаженной.
*  *  *
Ты одевала белое на праздник.
Как редко в белом вижу я тебя.
*  *  *
Уже повяли поздние цветы.
Теперь цветет одна твоя улыбка.
*  *  *
Похожа ты на капельку дождя.
Попробуй утолить крутую жажду!
*  *  *
Готов я охранять твой тихий сон
От стука моего сердцебиенья.

*  *  *
Я не люблю ненастные дожди,
От них на сердце вырастает плесень.
*  *  *
Попрятались в дома как в скорлупу.
Одним птенцам в скорлупке не сидится.

*  *  *
Не бойся одиночества разлук.
В разлуке одиноки только вдовы.
*  *  *
Любимое занятие мое -
В большой библиотеке заблудиться.
*  *  *
Глаза детей - как первые цветы:
И свежесть в них, и робость удивленья.
*  *  *
Места грибные пахнут тишиной.
Прислушайся, грибы играют в прятки.
*  *  *
Красивой быть довольно тяжело,-
Нелегок груз мужского восхищенья.
*  *  *
В плену любви приятно не всегда,
Приходит к нам обязанностей много.
*  *  *
Оружье для того, чтоб умертвить.
А чем от смерти защищаться?
*  *  *
Во рту горчит,- мы заедаем сладким,
Аболь души чем можно заглушить?
*  *  *
Кричала мать, производя на свет,
Не грех ли нам теперь кричать на мать?


*  *  *
Я знаю, где печаль моя растет.
А где произрастает радость жизни?
*  *  *
Мы все берем у матери в рассрочку.
Переживет ли мать наш долгий срок.
*  *  *
Часы напоминают нам о днях,
А старость нам о чем напоминает?
*  *  *
Любовь горит и тает как свеча.
А хватит нам с тобою этой свечки?
*  *  *
При гневе разбиваются сердца.
Кому нужна разбитая посуда?
*  *  *
Не будем спорить чья любовь сильней.
Давай об этом спросим наших внуков.
*  *  *
Любовь бывает как полынь горька.
А что для нас найдется в жизни слаще?
*  *  *
Талантливые люди как свеча.
Что можно сделать в темноте кромешной?
*  *  *
Любовь детей как солнышко чиста.
К чему на солнце вырастают пятна?
*  *  *
Привык я слышать добрый детский смех.
А если он с земли навек исчезнет?
*  *  *
Почую сердце,- вроде бы мало,
Но как в нем умещается Россия?


Васильев Владимир Ильич    

Род. 25.03.1965г. в г. Вытегра Вологодской обл., 
закончил радиофак Нижегородского ун-та, выпустил несколько сборников стихов.
    “Жизнь человека не вмещается в понятия логики, 
не обьясняется суммой событий и не исчерпывается ничем...  Поэтическая речь приоткрывает человеку занавес умозрения и запечатлевает случившееся открытие.  Смысловая неочевидность, оттененная возможной точностью передачи, божественная двусмысленность, сочетающаяся с доверительной интонацией, - вот что позволяет стихам (смеем надеяться, что позволяет) высказать нечто важное 
о человеской жизни.“      (ВЛАДИЧ)


По мотивам русской
 народной песни 
“Непогода”

Ты повянь, завянь, бурь-непогода,
Рассмеши, развесели нашу девицу,
Нашу девицу тю Татьяницу.
Выплынь, выглянь-ка из-за туч 
кругло солнышко,
Расчеши да убери вкруг косы-волосы,
Расцветь, разнаряди её улыбочкой.
Ей прибавился ужо годик к годику,
и не гожа хмурь непогодики...

Из Евгения Рейна      
(По итальянски из нижегородской жизни)
                                                                                                                                                                                                                                                               
Канавинский базар. Центральный, вещевой,
И птичий , и съестной. Туда идут гурьбой.
Автобус-губошлёп везёт туда толпу:
И провалиться чтоб – шестёрки на борту!
Туда спешит братва в трамвае номер три,
Великая жратва лежит там, черт возьми!
Колониальных штук цветной, дешёвый вид
Трусов, плащей и брюк-чем запад знаменит.
Турецкий там товар. Вьетнамец продаёт.
Цыганская говша проходу не даёт.
Ряды парных кусков. У плахи там мясник.
Окороков Откос заманчиво возник.
Нет, поскорее вон. Над брюхом самосуд.
Торг снедью оживлён всегда в разливы смут.

В лавчонках алкоголь. Ковры через забор.
На скопище вещей взглянуть себе позволь.
Их столько, что не счесть, как старых новостей.
Товаров много здесь, но больше здесь людей.
Великой толчеи единственный закон –
Смешенье рас, страстей. Смещение времён.  
                                            а     п     р       е     л      ь          1 9   9   4

Натюрморт
Утром, уже после ночи,
Сад ещё влажен, листвою
Незатенён, и тропинки
Ведут куда хочешь,
Потому что уже посветлело.
Откроем двери,
Войдём в сумрак дома,
В синьку двойных незашторенных окон.
Посмотрим туда и налево:
Вот стол, там предметы посуды
Стоят сиротливо
(И верно, Ты также под утро один).
И подле них, 
Высоких тех сосудов,
Видны нам ложки – 
Плоские вешицы, 
Застывшие, усопшие причуды –
Игра ума и рук, и даже ртов.
Вы скажете. Вы скажете: “А где же?
Пучок редиски, крынка молока
В объёмах светотени или цвета?”
Но вижу я, что день лишь только брезжит,
Но вижу я, что свет лишь только брызжет,
И разлита молочная вода
Перед-рассвета.
                                                          Май 1994

Стихи угасающей любви 
Случится скоро. Не пройдёт и века.
Как общее меж нами тает скоро.
Не вымолвить, не выплакать ответа
Как одиночество пропитывает поры
Моей души. Взгляд меркнет умудрённый
И не пытается глубин твоих измерить.
Бутыли  вин, сновидческая дрёма
Не приближают. Лабиринта двери
Нас развели по тёмным разным залам,
Шаги мы слышим и друг друга эхо.
Откуда это? Мы довольны малым
И недовольны всем. Откуда это?
Но руки ищут в темноте прикосновенья,
Но имя-символ с губ моих слетает.
Весь трепет чувств – высокие  мгновенья –
Останутся во мне как жизнь простая.
И верность прошлому пребудет. Почему же,
Влюблённый и любимая – мы пара
Прожитых дней, однажды обнаружим –
Век минул, век сближающего дара?
 Я был живой, и ты была живая,
Всему, что было с нами мы давали имя.
Слова опухшие мелодия скрывает,
Но горечь растекается меж ними.
Я был живой, и ты была живая,
Нам будет странно – это мы любили?
                                                       декабрь 1994

Хвалебная правда

Оля, плавная как лодочка,
Вдаль себе шагает медленно
И, как белая лебёдушка,
Вырастает постепенно.

Вверх откидывает волосы,
Что оттенков хлеба спелого.
Эти снопы, эти россыпи
И улыбочка несмелая.

Если ей чего-то надобно
Доверяется лишь случаю.
Поразмыслит – так и ладно бы.
Пожелаешь разве лучшего.

И чего-то всё мурлыкает,
Вторит старшенькому солнышку.
Молодая, солнцеликая,
И под сердцем с Василикою,
Нерассказанная Олюшка.
                                          январь 1996
Стихо-вторение

Прости, не знаю имени твоего,
Знать не ведаю своего отчества,
Отче наш, Господи, услышь одного,
Взывающего из пропасти одиночества,
Бездны незнания, надежд темноты.
Но доверчивость не зря отмерена –
Верю, 
Земля стоит на слонах,
                                      а киты –
Оплоты в пучинах неверия.
И высь над нами не проткнуть, не достать,
Поместилище мiра горнего.
Что же мне! Как же мне? Если до ста
Раз я твержу, что уже мной говорено.
Дочь Василика, маленькая моя,
Владеющая только криком и мимикой,
Объявилась ко мне третьего дня,
Светит редко, больше хмурится личико.
Её не покинь, умоляю в ночи,
Пошли, если нужно, заступника.              
Об этом печаль – коль ребёнок кричит,     
Твердить о другом – богохульничать.
Помоги нашей Ликушке, оборони!
Я – фокус зрачка моей дочери.ъ\=74
Отче наш, небольное сердце болит –
Не длинна ли небесная очередь?
                                            
                                    21-24 февраля 1996
Божий свет  раскрашен
замечательными цветами
(Лике полгода)
                                                                                                                                                                                                                                                               
А девочка Василика
Трогает свет руками.
Как много света разлито!
И света с такими цветами!
                                                                                                                                                                                                                                                               
Цвета на предметах очень
Ярких, удобных, шершавых
Лежат. Василика хочет
До них дотянуться правой,
                                                                                                                                                                                                                                                               
И захватить в ладошку,
Без зуба “на зуб” проверить.
И так по чуть-чуть, понемножку
Весь мiр языком перемерить.
                                                                                                                                                                                                                                                               
Чтоб было на Божьем свете
Всё на вкус и на ощупь знакомо:
Вот мама! Вот лампа светит!
А тут я, представьте, дома!
                                           июль 1996                                                                                                                                                                                                                                   

                   *   *   *
Но время – это только свойство,
А свойства может и не быть.                                                                                                                                                                                                                                                 
Кладёшь мне руку на плечо...                                                                                                                                                                                                        
Пророчества  опять  сбылись,
Насколько было им возможно.                                                                                                                                                                                                                Касаешься  губами...                                                                                                                                                                                                                                                              
Только грустные   афоризмы
Побуждают жить. 
                                         и ю н ь  1997
 

ГРЕХОВ  ГРИГОРИЙ

род. 11.06.1960г. в г. Дзержинске, окончил химико-технолог. факультет Горьковского политехнического ин-та, 10 лет работал 
в проектном ин-те, а сейчас  работа связана 
с театром. В 1998г. вышел сборник стихов.

*  *  *
Захолустье есть захолустье.
Что сказать про вокзал уездный:
На полу плевки и окурки,
На скамьях разложились бабы
Со своею поклажей грязной.
Подпоручик был здесь проездом,
Он с мороза вошёл, озябший,
И Марию заметил сразу.
Подошёл, рекомендовался:
Я, мадам, одинок и молод,
Двадцать пять рублей вас устроит?

В дальних улицах Сестрорецка
Есть один трактир с номерами:
В жёлтых окнах большие тени,
Мотыльками всю ночь порхают,
И всю ночь напролёт играют
В общей зале, тоскуя, скрипки.
После службы сюда приходят,
Чтоб презренную скуку жизни
Хоть в паденьи забыть на время.
А под утро, когда всё стихнет,
И когда на востоке небо
Побледнеет в дымках фабричных,
Разойдутся опять дороги.
Подпоручик поедет дальше,
А Марию всегда можно встретить
В шесть часов на вокзале здешнем,
Когда должен по расписанью
Быть курьерский из Петербурга.
  
*  *  *
Дни нашей жизни
Горьки, как таблетки,
Коротки, как окурки
На лестничной клетке,
Как птиц непоседливых
Лёгкая стая,
Летят и летят
Остановки не зная.
      Всё так спокойно
      В приёмных покоях.
      Здесь состарились стулья
      Для родных и знакомых.
      Их много толпилось
      В парадном подъезде,
       Но нет уж иных,
       А другие в отъезде.
*  *   *
Вот маленький дворик:
Кленовые листья,
Осенних рябин
Покрасневшие кисти,
Скамейка под окнами,
Маленький столик,
Надпись на старой скамье
“Здесь был Толик”.
     Что же грустить нам
    Напрасно, ребята?
    Чудесно пожалуй,
    Здесь был Толик когда-то.
     В просторной пижаме
     Гуляя по парку,
     Кормил голубей,
     Опираясь на палку.
От Толика были
Медсёстры в восторге,
Но лёг одиноко он
В запертом морге.
Под белой простынкой
Его профиль кроткий
С плешиной на лбу
И с учёной бородкой.
     Ветреных зим
     Пролетело немало.
     Снегом тот садик
     Не раз засыпало.
     Вьюга носилась
     В скверу опустелом.
     Алые кисти горели на белом.

*  *  *
Так годы летели.
Друзья, вечеринки.
Они на лице
Оставляли морщинки,
Словно следы
Беспечных улыбок,
Иных удовольствий
И прочих ошибок.
    Морщинки так просто
    Спрятать под гримом,
    Словно их не было,
    Словно бы мимо
    Годы прошли,
    Пронеслись, пролетели,
    Канули прочь,
    Никого не задели.
Однако же, из-под
Мохеровой шали
“Уж ей 28”
Морщинки кричали.
У ней было много
Любовных романов,
Разводов, интриг
И обид, и обманов.
У ней было много
Романов скандальных,
И встала она
На путях привокзальных.
В жизни короткой
Уставшая рано,
Нашего века Каренина Анна.
Запомнится женщинам,
Детям, мужчинам
Тот крест на борту
Санитарной машины,
А также гудков её
Крик монотонный
И алая кровь
На панели бетонной.

Уж этот приют
Не устроен для флирта.
Хотя и найдётся там
Склянка со спиртом.
Но в здании пол
Выстлан каменной плиткой,
И страшно войти
Одному в ту калитку.
Кого отпевает там
Мартовский ветер?
Может быть Колю,
Может быть Петю,
Может быть душу
Той Анны порочной.
О, Боже, как всё
В этом мире непрочно.



ДЕЙНЕКО  ВАЛЕНТИНА ПЕТРОВНА

искусствовед, художник-прикладник, модельер,  окончила отделение теории истории искусств Свердловского унив-та,
еще имеет спец. худож. образование. 
Ее девиз по жизни: не верь, не бойся, 
не проси, люби и будь любимой.
                   *  *  *
Нехитрый букетик из пижмы,
Соцветий паслена, травы ...
Оставлю на память и трижды
Июлю воздам похвалы:
За чистую щедрую влагу
В дождях и капелях росы,
За яркого солнца отвагу
И нежность природы-красы.

Расцвечено все, что возможно:
Пустырник, герань, сухостой ...
А неба мазок осторожный,
Над фоном палитры густой.

Как здорово все и прекрасно!-
Банален мой радостный крик.
К поэзии жизни причастна-
Июль в мое сердце проник.         27.07.98г. 

*  *  *
Вечерами молюсь и взываю
К светлым ангелам звездной ночи,
Поименно друзей называю,
Доверяя от сердца ключи.
   Тихой грустью овеяна снова
   Память сердца, и горечью снов
   Растревожены чувства, а в слове
   Нега просьбы, тоска и любовь.
У кого не узнала, не смела
Снять  тревоги мятежной души,
Не дошла, добротой не согрела ...
За меня, добрый Ангел, сверши.
   Нам напомнивши грешным о вере,
   На коленях, слезой на щеке,
   Поведи к позолоченной двери,
   С покаянной свечою в руке.
              *  *  *
Как удивительно проста,
Легко и незаметно,
Любви щемящая тоска
Осталась безответной.
    Смычок изящества парит
    Под ритмы камертона,
    Не замечая, как горит,
    Созвучье тихих стонов.
Молчит разлука и смешно,
Прижав ладонью страсти,
Напоминает, что грешно
Любовь делить на части.

*  *  *
Мне осень в радужном просвете
Круженьем вечность принесла,
Настолько в чутком бабьем лете
Земным восторгам нет числа. 

Ведь ярче нет осенней краски
В прощанье с солнечным лучом,
Водой земли тот луч обласкан,
Что родниковым бьет ключом

Затем уже рассветом зыбким
Безмолвье сонного тепла
Поднимет солнце тенью гибкой,
Как перелетные крыла.

Простившись с трепетной надеждой
Мой дух, как птицу закружит,
Отбросив светлые одежды,
Плодом созревшим задрожит.

Случайно ветку наклоняя,
Возможно кто-то гроздь сорвет,
И, красной россыпью играя,
От красоты ее замрет.

                            
              *  *  *
В твоем дыханье на щеке,
Не отыщу к себе признанья,
Оно как в парус налегке
Трепещет чувством без названья.

Безмолвьем трепетным обьят,
Отбросив робкие сомненья,
Ты оставляешь пылкий взгляд
Посредством нежных отношений.

Твои ладони, два огня,
Скользят и обжигают плечи,
Уйти не могут от меня
В короткий миг случайной встречи.

Томленье душ, обьятье тел,
Тот миг на грани опьяненья,
Надеюсь - разума предел
Задержит краткое паденье.

*  *  *
   Вода к весне идет в поклон. 
    Пучок травы и почек хруст. 
      У жизни свой простой закон:
  Огонь Души и Сердца стук.  


   НОЧЬ НА СТРЕЛКЕ
Земля вращается во сне,
То вздрогнет, то замрет,
Как по натянутой струне
Звук — камертона лет.

В окне космический горох
Рассыпан на сто верст...
Но, вдруг, 
Магический всполох
Летит к земле, как трос.

Над горизонтом — полоса
Зигзагами светла,
И отраженная краса
Мерцает в куполах.

Загадку ночи не понять
Без таинства тиши, 
И как без космоса создать
Гармонию души?..
                                        19 апреля 1989
*  *  *
   Я люблю, если солнце в окно,                     
        А в открытую форточку — ветер,
     Чтоб исполнилось все, что дано,
          Мир был ярок, приветливо светел.
                                1994   
 *  *  *
Хожу по берегу Оки,
Пью воздух осени печальной,
Нет прежней музыки реки,
Лишь слышен плеск 
Волны прощальной.
                      конец сентября 1992 
                           
                      РАЗМЫШЛЕНИЕ
Поэзия, как Жизнь — пуста
Без страсти и любви, без слез,
Не обжигая пламенем уста,
В ней не достичь
Волшебных грез.

В поэзии, как в жизни — Чудеса
Бросают в море Истину и Ложь,
И ветер, разрывая паруса,
Тебе оставит 
То, что сам поймешь.
Поэзию, как Жизнь хранит
Неведомый оркестру музыкант,
Его смычок взлетает и парит
В сиянье неземном, 
По имени Талант.
                                  16 мая 1994

*  *  *
    Июньская заполночь. Лето.
 Открыто окно в тишину. 
     В мечты обращенья  поэта, 
           Чтоб в ритме постичь вышину.

      Вдохнув, задержала дыханье, 
Волнений своих не тая,
                Так в чем же секрет мирозданья 
                И радость грядущего дня?
                                                апрель—июль 1986

                  *  *  *
Просыпается утро осеннее
За туманным, дождливым окном,
И меня разбудило волнение,
Распластав надо мною крыло.
    Сон уходит, а чувства в смятении
    Наплывают, покой унося,
    Опасаясь беды проявления,
    Перед ней раскрываюсь не вся.
Что ты, радость, со мною делаешь? 
То зовешь, то теряешь мой след,
Крики Сердца больного не ведаешь,
И для Счастья мне места нет?..
                           13 октября 1988


         ДОЛБУНОВА АННА 

родилась в 1983г. в Н.Новгороде,
учится в 9-м классе школы №74,
изучает культуру древней Америки 
и Востока, шьет себе индийские костюмы, исполняет танцы.

# # #
Безмолвна  ночь
Во  тьме кричит сова
лишь призракам
понятные слова
В тумане горы расплылись
Взошла луна
И духи на совет сошлись
мечтают в тон ее рассказу
А цель у всех одна
извлечь прекрасное со дна
погрязших в злате
душа  которых не богата
Любовь для них ничто
корысть  слепит
в болоте алчном спит

# # #
Простите, Линда, мой побег,
Я ухожу из вашей жизни,
Предвидя ваши укоризны,
Желая счастья полон век.

Большую дружбу, наши тайны,
Я сохраню в своей душе,
Что не послужат против вас уже,
Запомню все средь гор бескрайних.

За мною по пятам  враги идут,
Возможно вскорости причинам бед
Исполню совести обет,
Придут и месть освобожу от пут.

Простите, Линда, эту месть,
Но кровь сама отмщенья просит,
Сомнений нет в таком вопросе.
Исполнив клятву, сохраняю честь.

У входа в дом мой воет пес,
И паучишки сети свили,
Надеюсь дружбу нашу не забыли,
Прощайте, Линда! ADIOS!


Ермолина  Анна 

род. 13.10.1972г., считает число 13 счастливым для себя. По образованию
филолог, а по природе поэт. Восприятие
жизни - это театр конца ХХ века. Каменные  джунгли города, полутона дней,одиночество в толпе рождает потом на бумаге линии, звуки - голос собственного Я стихами.
Выпустила поэтич. сборник “РАКОВИНА”.

* * *
А птицы не плачут,
Когда боль выше неба.
Они уже знают:
Пришло Время Снега.
Не бьются о стекла,
Не вьются над домом,
Теперь и от солнца
Повеяло холодом.
И что-то выталкивает
Из пространства,
В котором как-будто
Обосновался.
И ветер печаль эту -
Птичью  - несет.
И время лететь,
Куда Бог поведет.

* * *         
Мой автобус заплутался 
в джунглях города,
И никак я не могу попасть домой.
Вся - раздавлена, разбита и расколота -
Еду, еду - от тебя - к  тебе - с тобой...
Запотели стекла в заспанном “Икарусе”;
Стрелки бесятся и беспощадно врут.
Бесконечное ночное ожидание,
Незатейливый раздрызганный уют...
Этот круг - (когда-нибудь
                      он должен кончиться!..)-
Мне никак не разомкнуть, не разорвать.
Ад земной -Священный купол одиночества-
Богом дан,чтоб от любви себя спасать.

* * *
Мне причудилась музыка Баха,
Что плыла от окна к окну.
Изнывал от бессилья и страха
Дом высотный, где я живу.
Плыло ванное полотенце
И фигурки старинной литье...-
Бестелесное совершенство
Обретало свое бытие.
Повинуясь всесильному взмаху,
Превращаюсь на миг в струну.
Мне прислышалась музыка Баха,
Что плыла от окна к окну.

Морская акварель
Я стою на берегу моря
И держу   в своих ладонях
Твои глаза...
А люди проходят мимо,
И им кажется,
Что я плачу.
Но я просто,
Стоя на берегу моря,
Держу в своих ладонях
Твои глаза.
Я стою на берегу моря
И касаюсь кончиками пальцев
Твоих губ...
Люди проходят мимо, -
Им кажется,
Что я беззвучно молюсь
Прибрежным волнам.
Но я просто, стоя на берегу,
Держу в своих ладонях
Твои губы...-
Они смеются
Яркой змейкой морской воды
В время заката.
Я стою на берегу моря
И держу в своих ладонях -
Твои.
Проходящим кажется,
Что я стою на грани
Воды и Света
С протянутыми руками,
Но я лишь держу в своих ладонях
Твои...-
Они похожи на два недостижимых
                                           теплых мира.    

* * *
Со временем утихнет страсть к побегам.
Остепенюсь. Натру мозоли в туфлях.
Сойду с пути;
За стол усядусь в кухне;
Займусь очисткой овощей и фруктов.
Покорной стану, будничной женою.
По выходным - помывка и готовка...
Со временем утихнет страсть.
Но - бегом -
Себя спасу в какую-то минуту.

*  *  *
проснулась
свет
ищу себя наощупь
у зеркала
помятый странный вид
часы опять стоят
в лицо плеснулся полдень
и чей-то голос в рифму говорит

Городские вечера

Вечер
       черной курткой кожаной
Брошен городу на плечи.
Я, как издавна положено,
Засвечу окошко свечкой.
Та свеча - мое желание.
Но проступит день порожний
Сквозь ночное ожидание
И бесцветных утр тревожность.
Сквозь нелепое стечение
Всех полярных обстоятельств -
Еле видное свечение
Из душевных замешательств.
Чувство,
           так с любовью сводное -
Существо душевных трапез.
Вечер влез в такси свободное
Неподатлив и оляпист.

 * * *
Бог черно-белым мир оставил,
Прибавив к краскам десять правил.
Но вот явился Сатана,
И мир обрел полутона.

* * *
Я жила на этой планете
Еще до рожденья.
Сквозь мои руки
Прорастали
Цветы и деревья.
Пальцы сплетались
С их корнями
И тянулись вверх,
К солнцу.
Облака плыли
Сквозь мои глаза;
Мои губы
Шелестели ветрами,
А волосы
Были травой.
Я была сном Земли.
Загадка
Всепожирающий,
Всеотметающий
И не бывающий
               духовным сыт -
Всепрезирающий,
Гниющий, манящий,
Во всем равняющий,
Вседневно давящий,
Зудящий...       
Быт!


ЖУКОВ БОРИС НИКОЛАЕВИЧ

преподаватель литературы Нижегородского автомеханич. техникума, засл.учитель  РФ, род. 7.06.35г. в д.Вычурки Гагинского р-на Нижегородской обл., закончил пед. ин-т, служил в армии, работал на целине, учил 
в Туве.  Автор сборников “С улыбкой”, “Жучинки”, “Внебрачные  дети”.

МОИ  СТИХИ
Мне в душу страсть случайно зароня,
Которая влечет, зовет и дразнит,
Поэзия - любовница  моя,
Хотя урывками - все праздник.
       Когда поэзии мне суть обнажена,
       Лишь ей одной хочу принадлежать я,
       Но педагогика - суровая жена:
       Не разорвать ревнивые обьятья.
Миг счастья очертело воровать,
Напрасно сердце учащено бьется:
Поспешно, как с похмелья, зачинать-
Плодить иль недоумков, иль уродцев.
        И потому, застенчиво - тихи,
       Живут, себя стыдясь, на белом свете
       Мои неполноценные стихи,
       Как все внебрачные затурканные дети.

РАДИ  ХЛЕБА

Знаю: многим постичь и азов не дано
Из премудростей стихосложенья,
Мне оскому набили размеры давно,
До таблицы, кажись, умноженья.
    
   Роботяга  в войну поюнел, измельчал,
   Желторотики были на вид  мы,
   Но цеп на току не скучал, изучал
   Все какие имеются ритмы.

Цеп повыше! Да бей посильней, поспорей!
Что  за  музыка в слаженном такте!
Молотьба в два  цепа - это ямб и хорей,
Молотьба в три  цепа - это дактиль.
Сбился  с ритма - и  тотчас: 
“шали мне злодей!” -
Кипятится наш дедушка тихий -
Подзатыльник ловил я за каждый спондей
И хороший шлепок за пиррихий.
    
   Ну а ежели в шесть или восемь цепов-
    Посложнее гексаметров ритмы!
    Ради хлеба те ритмы в посадах снопов
    Мы учили, как учат молитвы.

ЕДИНСТВЕННЫЙ  ЗНАКОМЫЙ

Смех Аленьки Волнушкиной
Волнует и сейчас:
Влюблен был в хохотушку я,
В шальнинки юных глаз.
    
    Росли в глуши неведомой,
    И нас тянуло в путь:
    Скрипя велосипедами,
    За горизонт взглянуть.

Нас версты не заботили,
И все казалось вмочь.
Но раз настигли в Болдине
Ненастие и ночь.

    Нежданно и негаданно
    Град, холод, грязь и мрак
    Вплоть до родного Гагина
    Легли во весь большак.

Тут шутка хохотушкина
Была  нужней всего:
“У нас здесь кроме Пушкина,
Знакомых никого.”

И сразу успокоенно
В настрое милом том
Стучимся в неотстроенный
Неосвещенный дом.
      “Хозяев нет”,- спросонья нам,
       Знать, сторож говорит,
       А сам уже засовами
       За дверью шебуршит.

 Мы с Аленькой Волнушкиной
 Согретые добром,
 Ночуем в доме Пушкина
 Под пушкинским ковром.

В потемках сторож бдительный
Бормочет:” не балуй”,-
Но тем и восхитительней
Наш первый поцелуй.
 
       А утром нежит солнышко
       Улыбкой пруд и сад,
       И жаворонок горлышко
       Полощет в небесах.
Нам дома наподдали бы:
“Где  были ночь вместях?”
 Да свято наше алиби:
“У Пушкина в гостях!”

ОПЕНКИ
Эх, опенки луговые,
кто вас пробует впервые,
тот бывает удивлен:
“Неужель не шампиньон?”
Вас в лесных местах “поганки”
называют, а у нас
как поджарят на сметанке-
чудо-блюдо, высший класс!
А какая вам под стопку
после доброй баньки честь?!
Ну, а если их в похлебку-
это можно ум отьесть!
Потому в степной сторонке
после дождичка бегут
по опенки, а опенки-
моментально тут как тут.
У опенков ножки тонки,
шляпки - будто пятаки.
С виду вроде бы опенки
неказисты и мелки.
Но зато за каждой кочкой -
кучкой сбившихся цыплят -
то гирлянда, то цепочка
бледно-желтеньких опят.
Тот не знает толк в опятах,
кто из местности иной:
вкус-то, хруст-то, аромат-то
самый что ни есть  грибной!
Эх, опенки луговые,
мы  едим вас не впервые,
вы как первая любовь.
Нет прекраснее грибов!

ЗА УЗДУ

Деды в поле водили коней под уздцы.
Мы,  мальчишки, садились верхом на одров,
Добиваясь с трудом неохотной рысцы,
Растирая зады о хребетки их в кровь.
       
А позднее такой мне достался Пегас:
Много лет тер я зад в неудобном седле-
Он не вез, слабосильный, меня на Парнас,
И бескрыло невмочь обитать на земле.

Но упрямством недаром я сельских кровей,
Близких пращуров-пахарей не подведу:
Как они на работу водили коней,
На Парнас я Пегаса введу за узду.

Беленки*
Никогда нигде и никому
Так, как мне, в орлянку не везло:
К вечеру стояло на кону
Беленок подойное ведро.
       Во т он мой, казалось, звездный час:
       Я - “богач” и “признанный игрок”,
      Но приезжий мальчик целый таз
       Беленок из дома приволок.
Взял его мальчишеский задор,
Он со мной ва-банк сыграть решил-
Городской на беленки фарфор
Молотком поспешно раскрошил.
       С завистью друзья мои глядят:
       Все забрал везучий мой орел ...
       И вдруг бабкин голос, как ушат:
       “Беленки пожарим аль в засол?”
Мудрость очевидностью сильна.
Отчего ж так редко мы мудры?
Правильность азартности тошна,
Скушно жить на свете без игры.
                             * Беленки - осколки фарфора, 
                               заменители монет

   Пасхальная забава
Деревня развлекается:
Пасхальная неделя
Катает шумно яйца,
Бабенок канителя

Зараней яйца красятся
   Про красные денечки -
   Со спинки донца катятся,
   Не яйца, а цветочки.
По лысому просторному,
Пригорку - катом, скоком -
Носатые - так в сторону,
Пузатые - далеко.
   И цель - куда заманчивей -
   Не в луковых румянах,
   А - в цвета одуванчиков
   иль тополей медвяных.
А за проворным скатышом,
Так и светясь задором,
Топ-топ идет хозяюшка
С веселым приговором:
“Для кошечки дорожечки -
Мышиные горошечки ...”
Толпе невыносимо -
Кричит: ”Яичко мимо!”
   И екнется, и окнется,
   И вскрикнется:”Ну надо ж!” -
   Тем, в чье яичко кокнется
    Счастливый чей-тот скатыш.
Но счастье это - хрупкое,
Оно все чаще “мажет”,
Отставшею скорлупкою,
Как крылышками, машет,
Не прокатал, не выкатал ...
Но разве в этом дело?
Пусть ничего не выгадал,
Зато душа попела!


ИКОННИКОВА МАРИНА АНАТОЛЬЕВНА
“Стихи - это моя форма мысли и жизни.
Я хожу, работаю, забочусь о семье, тружусь в огороде, занимаюсь земными
и женскими делами. Но приходит момент переполнения страданиями и печалями будто бы всех людей и тогда ничего земное не делается, бросаю все и пишу, иначе сердце не выдержит.
Огонь и плач души, ритм сердца ложатся на лист по своим законам стиха
 
       * * *
  Мальчики седые
  от избытка силы
  месят историю
  рьяно и кроваво,
  И на крестах
  российские распяты
  дарования.
     * * *
Изломанность             измерений
и ошибочность Бытия.
Изгои в загоне
Ты и Я.
      * * *
   Мы соткали
   для тела - дело,
   и нас
   суета сьела.


     * * *
Ланью на закланье
                            пред костром...
Капает слюна - надо мною зуб 
 острится.
Кто впредь в меня вонзится:
          рысь,
           волк
аль медведь?
Поживятся ланьей свежатинкой,
                                                   ой.
     * * *
Осень . Сквозной рисунок сосен.
Золотое березовое кружево.
Кому еще я  нужен!
Зрелостью вишен грезит сад.
Как пляшет листопад.
Берез торжественные свечи
горят - в ряд.
Янтарь смолы
стекает , словно в танце.
И бубенцы рябин
прозрачных, словно дым,
мне падают в просящую ладонь.
О Лада моя!
Твои глаза - синева
и нега осеннего ликующего неба.
Сладкого и пышного хлеба, 
как осень,
вдыхаю аромат.
Ах, какой золотой листопад!
Листопад. Звездопад...
Головокружение.

* * *
Меня ты ищешь,
а я - образ ветра.
Мне рамки земные тесны.
Ищи! За гранью телесной
в Духовной светлице
встретишь любимые лица.
    * * *
Глаза - небеса.
В них - мольба.
Боль-синь,
И нету сил
Страданье претерпеть,
осталось петь
или смеяться
слепым от слез лицом.
Весенним днем
сказала мать:
- Возьми Венец,
- Вот хлеб, -
сказал отец.
Слепцы прозрели наконец.
    * * *
Я - золотая осень.
Мой виноград созрел,
прозрачен, как ручей и чист.
Лучист твой взгляд,
да солона - слеза.
Жемчужина она.

ОБЕЩАНИЕ
Плачет флейта -
облетел у фиалки день.
Но лепестки хранят
сиреневый аромат.
Не грусти и не плачь -
Любовь не знает расставанья.
В новой жизни, иной
будет встреча и узнаванье.

МОЛИТВА
Когда истомлена
и светит кожа -
перекрести свои черты:
во имя
Отца и Сына
и Святого Духа,
Богородица дева Мария,
спаси меня.
Озаренье торжества,
Светоносный
Путь добра подари
мне и сыну,
и дочери Маше,
сестрам,
и братьям нашим,
Земле.

* * *
Посаженные в землю семенами,
политые небесными дождями,
прекрасными и пышными плодами
нас забирают небеса.

                * * *
Вместо хлеба - пепел едим.
Питие разбавляем слезами.
С молитвой, добрыми делами
сегодня время - Русь спасать.
И страшно спать, 
где кров в печали.
Проснись, душа!
Под лунными ночами
льют кузнецы 
небесных колокольцев звон.
Зов труб серебряных и плач
Земли сошлись.
И вестники пришли.
И вестники прошли.
Помнишь глаза - эти чаши страданья?
То - соль Земли,
Небесные цветы.
Но вестники пришли.
В Россию вестники пришли.


* * *
Хожу среди больных людей
обманутого поколенья.
Отчаяние очерчивает круг,
но есть надежда -
тихое моленье.
Среди свечей,
святых очей
и ангелов полета пенья
России вижу  Возрожденье
и женское счастливое лицо.
            * * *
Ах, какие мокрые березы 
по весне сушили косы.
Небосвод смеялся, то ли пел
и лес молитвенно звенел.
Как сладко таяли снега
и свадьбу правила весна.
            * * *
Когда я белье стирала
и мужу варила щи,
я музу смиренно просила:
”Пожалуйста, не уходи”.
Крыло дуновенно пело,
мыльная пена летела.
Два дела - помеха для тела,
для духа - немогота.
А муза, вздохнув, улетела.
Я тоже вздыхала, стирая,
меж мужем и музой витая,
средь пены и облаков.


ИОНОВА АНТОНИНА МИХАЙЛОВНА
род. 3.08.55г. в д. Богатиловка Сеченовского р-на Нижегород. обл., печаталась в газетах.
                  *  *  *
Дом, дорога, мчит карета,
у  калитки Натали.
Пушкин в Болдино уехал,
где-то на краю земли.
Там стихи он сочиняет,
возвращаясь из леска.
А девицу повстречает,
приударит не слегка.
Мыслит, по беседке ходит,
опосля скрипит перо,
чьи-то профили обводит,
улыбается хитро.
Так рождаются десятки
чистых искренних стихов,
повести, поэмы, сказки -
Золотая осень слов ...
Он мечтает о свободе
на своей родной земле,
о России и народе,
плыть на вольном корабле.
Пушкин Няню вспоминает,
ведь она ему как  мать.
Няня массу сказок знала
и умела рассказать.
Много доброты душевной
в детстве Сашенька извлек,
и в стихах его напевных
слышен Нянин говорок.

*  *  *
Яркий день осенний
во дворе давно.
Пушкин встал с постели
выглянул в окно.
— Чудная погода! — 
Мог вполне сказать,
выйти на природу
малость погулять.
Прутик вместо трости
улетал вперед
и Поэт к березке – 
нежно припадет,
нагибаясь к “трости”,
как поклон земной,
отдает березке – 
девушке лесной.
Та в ответ осыплет
желтою листвой 
облачит Поэта
в сарафанчик свой.
“Трость”  падет у дуба,
сотни верных лет,
и ему особо
прошептал: – Привет.
Ручеек - забавный, 
звонкий ключевой,
и припал губами – 
к чистой и живой.
Рифмы налетели 
и зовут к  перу 
те  слова, что пела
роща на ветру.

ИОНОВ  СЕРГЕЙ  ВАСИЛЬЕВИЧ

род. 6.1159г. в Н.Новгороде, окончил курсы журналистов при Кубанском университете, член Союза журн. РФ, штатный сотрудник газеты “Нижегородский инвалид”
              *  *  *
Увезу я тебя далеко,
Под вагонные стуки колес.
Где пролили свое молоко
Белоствольные кущи берез.

Увезу и тебе покажу,
Как зеленая плещет листва
И тот край, где всегда нахожу
Очень нужные сердцу слова.

Облака приустали слегка,
Тихо клонится день на закат.
На колено ложится рука.
И теплеет задумчивый взгляд...
        *  *  *
Она ушла как сновиденье,
Как отблеск розовой мечты.
А за окошком дождь весенний
На землю падал с высоты.
Остался только запах томный,
Да свет таинственных очей,
Да на окне букетик скромный...
Вот только интересно - чей?

*  *  *
А ллей тенистая отрада.
Л егко среди дерев шагать.
Е жевечерняя прохлада
К оснулась Болдино опять.
С труится звездный свет над лесом,
А  чуть поодаль хохолком,
Н еулетающей завесой
Д рожит парок над родником.
Р аспахнутая дверь усадьбы,
У же пора, пора, пора...

С рываются хореи, ямбы,
Е й Богу, с кончика пера.
Р ождается опять виденье,
Г ореть свеча всю ночь готова,
Е ще одно стихотворенье,
Е ще одно Златое Слово.
В  от пишется письмо Татьяне,
И  “Бесы” пляшут под метель.
Ч ума пирует вместе с нами,
У носит скупердяя смерть...

П рищурился в окно немножко
У зрел русалок под луной.
Ш умит береза под окошком,
К радется ветер озорной...
И  снова мысль издалека.
Н  а столике перо златое
У хватит  гения рука.


РОК НАТАЛИ

Натали в подвенечном платье,
В зыбком свете церковных свеч.
Она вся – ожидание счастья,
Ожидание новых встреч.

Рядом смуглый брюнет, курчавый,
А в глазах восхищения свет.
Он – согретый Парнасской славой
Нелюбимый властями – Поэт.

Натали, кто тебя придумал,
Кто наполнил синью глаза?
Может ночью явилась лунной
Роковая твоя краса?..

А когда все из церкви вышли,
Показалось поэту на миг.
На крестах, над церковной крышей
Вдруг распятый возник двойник.

Побледнел, сотворил знаменье,
“Отче наш” прошептал скорей.
И исчезло ему виденье,
Только сердце заныло сильней.
И как будто предчувствуя что-то,
Хоть не набожный человек.
Он как раб принялся работать,
Ускоряло перо разбег...

...Натали на балах блистает,
Красотой неземной своей,
А Дантес свои взгляды бросает
И записку вручает ей.

За любовь, за красу девичью
Вызов следовало принять.
Это требовали приличья, —
На дуэли позор смывать.

Захотели его бесчестья,
Преподать решили урок...
Ближе, ближе Черная речка,
Пистолета взведен курок...

*  *  *
Вот скорый поезд пролетает мимо,
Все дальше, глуше перестук колес.
Сегодня поезд женщину любимую,
В сырую полночь от меня увез.
А я стою на полустанке тихом,
Где редко электрички тормозят.
Тот скорый поезд, что промчался лихо,
Никто не в силах повернуть назад.


           ОСЕНЬ

Вот и осень наступила,
Облетают листья.
Под окном застыл уныло
Тополь серебристый.
Птицы улетают снова
В трудный дальний путь,
И у озера лесного
Сели отдохнуть.
Подбежав задира-ветер,
Листья разбросал.
И как будто бы: - До встречи!
Птицам он сказал.
А потом утих внезапно
Ветер-хулиган.
И бредет в багровых пятнах
Осень по лугам.
Вот рябина полыхает,
Как заря горит,
На рассвете нас встречает:
- Здравствуй, - говорит.
А когда наступит вечер,
Нам домой пора
Веткой тронет наши плечи,
Растаемся до утра.

ЭМИЛЬ А. КАРАКУЛЯН 

Своим псевдонимом обязан предкам–бывшим турецко поданным, беженцам из Константинополя в 1911 г., маме с папой, а также “таинственному нижегородскому краю”. Работает в недрах поэтической концептологии. Своим творчеством являет “редкие проблески сознания”, свойственные эстетике конца века, т.е. на грани чувственной архаики и ментального эпикуризма.

Из альбома  “Natures mortes”
+
Лиловый танец тишины –
воспоминания бокала;
застывшая река свечи –
отображенье водопада
в обратной перспективе дня,
где были люди, крики, песни –
все остановлено, и в месте,
где звук металла и стекла
венчал торжественности жесты, — 
приборы сдвинуты: 
игра окончена.
+
Натура стынет, воск сгорает;
часы пространству безразличны,
когда оно изнемогает
в вещах хозяина безличных.
Вопрос о собственности жалок –
словам поверхность лишь причастна.
Но геометрия бесстрастно
любви фрагменты преломляет
в одно из вечных оснований.
          Метемпсихоз – картина знаний
          о ностальгическом удушье.
+
Следам преступным суждено
обресть читателя – они
подобны редкостным страницам
для знатока—энтузиаста;
их связь двуликая притянет
рифмовку на Экклезиаста,
предмет и методы деяний,
мотивы, цель и личный почерк,
и, может быть, черты портрета,
фамилию, инициалы,
расчетный лист, ступени службы, 
друзей и женщин телефоны,
привычки, помыслы и вкусы,
штрихи побочных аномалий
от общей скуки, впрочем, — все, 
чем каждый смертный пополняет
души нестройный аръергард
в надежде жить, как в день последний.


+
Кувшин нарциссом нелюдимым
смотрел поверх всего собранья
предметов, публикой любимых
во время празднеств или трапез
без повода. А инструменты
любви к искусству наслаждений
гордились скромным серебром
фамильным, сохраняя в нем
знакомство с новыми руками,
движеньем губ, слияньем вкуса
с необходимостью природной
все время что-то поглощать,
не отделив деликатеса
от языка и прочей пищи.

Существованью безразлично,
в чем состоят его основы.

Мелькают блики вечных буден
под маской тонкого изыска.
И гуманист повторит снова
убийство сонного моллюска.


+
Любовь к собратьям ритуальна.
Вне ритуала нету обществ.
Ни государств, ни груповщины,
ни умных лиц, ни сумасшедших,
ни дорогих, ни падших женщин,
ни тела, данного мужчине,
ни мыслей, погруженных в вещи,
ни продолжений, ни кончины
любви к плодам из натюрморта,
ни философии, ни жизни,
ни смерти, ни иммунитета
от смерти. Но пока текила
еще не вытекла – ответа
никто не ждет. Достань бокалы
и пей за всех ушедших женщин.
+
Обыденность – альтернатива
несчастью, павшему на дно
аморфной памяти. В квартире
разлито времени вино,
впитавшееся в постоянство
лица, чье счастье
побеждено
свободой воли.
+
Приходит день. Измена – чувствам,
всему, что было на неделе.
Борьба  c собой приобретает
характер вымысла, последний
подобен фильмам о бордели — 
сюжет один, но много серий — 
в родном для глаза захолустьи.
Мысль этих мест не замечает
согласно высшему рассудку.

Зерно в любой произрастает
земле, как памятник искусству.
+
Статистика бессмысленных вещей – 
в архиве предрассудков и желаний
искать вокруг черты автопортрета — 
единственный для духа матерьял,
старинный хоть, но все-таки дешевый,
найти его не стоило труда:
прочнее и действительней завета,
он сам —  завет любви здесь-и-сейчас.

Короче говоря — живи в комфорте
с собою, с телом, с образом жены,
с обыденностью, с совестью, с карьерой
и проч., не чувствуя межи,
ведущей к сообщаемости души.

Но оглянувшись, тихо скажешь: “Фатум”.
И впереди: все тот же путь далекий.
Истории наследство — вещи, факты.
Любви завет — одни намеки.

КАШТАНОВ СЕРГЕЙ СЕРГЕЕВИЧ

род. в 1907г., в д.Силево Дивеевского р-на, Нижегородской обл., ветеран войны 1941-1945гг., печатался в заводских  газетах.

Что сказать о нашей власти?
Жмут народ со всех сторон,
Но комерческие страсти
Чтут как доблесть и закон.
      Демократ не скроет правды,
      Торг идет по всей стране,
      Олигархам - миллиарды,
      Нам лишь кукиш при луне.
Все  мы слышали, читали,
Тут газетчики не врут,
Как без грусти и печали
Мать Россию продают.
      Я со многими встречался,
      Намекали: Как народ?
      Он еще не раскачался
      И молчит, открывши рот. 
Все не то, что в прошлом было,
И свой голос не отдаст
Тем, кто врал нам лестно, мило,
Лечь на рельсы будто пласт.
      Президент в спортивной форме.
      Но скажите: Чья вина?
      Что в его лихой реформе
      Гибнет целая страна.
         .    .    .    .     .      .    .

КОРНИЕНКО ТАИСИЯ ИВАНОВНА

род. в 1928г., работала учительницей, рисует, художественно вышивает, стихи пишет спонтанно всю жизни и считает, что  это ей дается от Бога, печатается  впервые.
              *  *  *
Земную красоту, такое чудо,
Создал Господь за несколько минут.
Природа замерла на миг, как будто
Деревья белые чего-то ждут.

       Они блаженно затаились,
       Боятся веткой шевельнуть,
       Не стряхивая эту прелесть,
       Что обрели за пять минут.

Стоят березы, как невесты,
И рядом клены – женихи,
Снежком опушеные, вместе
Задумались: “Куда пойти?”.

        Куда? Куда!
        На полотно и в сказку,
        Но только бы успеть дойти.
       Пока их солнечною лаской
        Лучи не разыграли  по пути.

       МОЙ КРАЙ
Над рекой Ургою по утрам
Расстилается туман.
Давеча за поворотом
Скрылся уток караван.

Вдруг заквакали лягушки,
Надорвали тишину.
Две березконьки - подружки
Пошептались на лугу.

Я подслушала, невежа,
Размечтавшихся берёз.   
Шёпоток их светлый нежно
Тронул душеньку до слёз.
           
               *   *   *               
Зимний день настолько торопливый,
Не успел расцвесть уж тьма, земля бела,
Зимний день - какой-то суетливый.
Бегом по морозцу, ах, была ни была.

           Не успеешь дома навести порядки,
         Как  длинющая нагрянет ночь.
         Поторапливая зиму без оглядки,
         Суетливую гоняем прочь.

КУЗНЕЦОВА  АСЯ  РОБЕРТОВНА
 
филолог, бард, была нач. отд. культуры Облстатуправления, печаталась вНижегор. и центр. газетах, сборниках“Салют Победа”, ”Живи родник”,  ”С надеждой и любовью” изд. Союза писат. и сормовских авторов.

Врут монеток пируэты,
Не подбрасывай монет!
Кто сказал, что в пору эту
Молодым дороги нет?!
По безденежным просторам
Мы идем рука в руке
И валютным коридором
Прошвырнемся налегке.
Обещают гороскопы,
Звездной гущи нацедив,
Персонально или скопом
Сексуальный рецидив.
Ни обеда, ни обета
Мы сегодня не даем,
Только песенка не спета,
Если мы с тобой вдвоем.
Мы еще способны вроде 
Видеть звезды на пути
И при всем честном народе

Тропку новую найти.
Неразумно сердце бьется,
Отмеряя новый путь.
Если все-таки поется,
То пробьемся как-нибудь!          5.12.1995 г.
ЧЕРНЫЕ СТИХИ.
Когда любовь прорвется в душу
И, ослепив своим сияньем,
Горячей музыкой затопит
Все ослепленное нутро-
Душа готова разорваться!
Душа от счастья умирает...

Когда насилуют свободу,
Линчуют гордость, душат слово
И убивают, убивают
Людей, природу и любовь-
Такая боль в душе родится!
Душа от горя умирает...

И как же в этом мире выжить
Тропку новую найти.
Неразумно сердце бьется,
Отмеряя новый путь.
Если все-таки поется,
То пробьемся как-нибудь!       5.12.1995 г.
*  *  *
Муждетивнуки
        и работа -
Всё по житейскому клише.
Ни вольной воли,
        ни полёта
Век не видать моей душе.
Без воли
        доля нам - обуза.
Но и кругла
        судьбы печать:
Моя
       замурзанная
        муза
Никак не хочет
        помолчать !
Она всё мечется,
                  родная,
Всё колобродит
                 и к тому ж
Поёт о том,
        что не одна я:
Со мною
        внуки,
                дети,
                        муж !
                                              31.08.1994 г.
ГИТАРЕ
Ты грянула во мне, как божий гром,
Хотела я того иль не хотела.
Что талия над выпуклым бедром!
Что волосы на грифе длиннотелом!
  Певучая, плакучая струна!
  В тебе и чистота, и святотатство,
  И бабья сердобольная страна,
  И грешное бунтующее царство.
       Давно ли без наград и эполет,
       Под критику надутых, аки буки,
       С тобою неразлучен был Поэт,
       Певец и Гражданин с высокой буквы?
Ранимым сердцем источая боль,
Ранимым и неповторимо юным,
Пропел он и про боль и про любовь,
Не к грифу - к сердцу прижимая струны!
  Ты грянула во мне, как божий гром,
  Хотела я того иль не хотела.
  Что талия над над выпуклым бедром!
  Что волосы на грифе длиннотелом!
       Я верю, светлой памяти ключи
       Бурлят в тебе, не зная липкой тины,
       И потому молю: не промолчи,
       Но прохрипи хоть нотою единой!...

 9.07.1986 г.

МОНОЛОГ РАБЫНИ.
О как бы я могла его ЛЮБИТЬ!...
Меня к нему втолкнули, будто к зверю.
Я прислонилась к равнодушной двери,
И замер он, с кем предстояло быть,
Как будто хищник- я. Хотя, быть может,
Голодный зверь готовился напасть.
А я и так была готова пасть
На рабское насильственное ложе.

     Мне был совсем неинтересен он.
     Однако я заметила невольно,
     Как ясноглаз и как могуч невольник
     И мыслью непонятной осенен.
     Что мысли непонятнее? Душа!
     Сейчас начнет он лапать ягодицы,
     Срывать одежды и бранить, спеша
     Моим невольным телом насладиться.

Как жалок он! И я ж его жалею?!
Рабыня! И подстилка для раба!
О где вы, боги?! Как же я слаба
И от бессильной ярости зверею!
Но и на ярость не имея прав,
Чтобы уменьшить глубину паденья,
Я обнажилась, все себя сорвав,
И сжалась, ожидая нападенья.

Но раб, мои мученья продлевая,
Как будто что-то преодолевая,
В немом оцепенении стоит.
И что ж его молчание таит?
Что смертный раб - с богами наравне!
Мое тряпье, что служит мне нарядом,
Он бережно протягивает мне,
Стараясь не задеть нескромным взглядом!

     Но я хочу увидеть этот взор!
     И вижу в нем такое состраданье,
     Такую боль, его и мой позор...
     Век не забыть мне этого свиданья!
     Хочу забыть и не могу забыть.
     Во сне иль наяву все это было?
     Я никого доселе не любила.
      О как бы я могла ЕГО любить!
                                                     1 ноября 1998 г.
Берегла меня судьба
От венца и от горба,
От сумы и от тюрьмы,
От любви и от чумы,
    От дорог и чуждых стран,
    И от плена, и от ран,
    Что сулила мне война,
     И от горького вина,
И от места на пиру,
И от славы на миру...
Ну и кто же ныне я,
Бережливая моя?!

*  *  *
Душа тоскует по-сиротски,
Судьбу бездушную кляня.
Российский тунеядец Бродский
С обложки смотрит на меня.
    Он был обложен, выслан, изгнан
     В иные страны и миры.
     Вослед и ханжества, и визга
     Хватило бы на семерых.
А там он стал “персона грата”-
Понятен, близок и велик...
На фоне черного квадрата
Спокойный серебрится лик.
     Не возвратится на мгновенье, 
     Кто растворился на века,
     Но дарит счастье вдохновенья
     Его изящная строка.
А сам поэт Иосиф Бродский
С обложки смотрит на меня.
Душа тоскует по-сиротски,
Судьбу бездушную кляня.
     Безмерны горечь от потери
     И боль за наше фатерлянд,
     Где вдрызг бездарные тетери
     Спешат преследовать талант!
                                             17.03.1996 г.

КУТЫРИН ЮРИЙ СТЕПАНОВИЧ
 родился в 1949г. в Горьком.
В 1977 г. окончил Политехнический 
ин-т. Работает на  ГАЗе более  30лет.
Увлекается: эстрасенсорикой, сбором камней и лекарственных трав, нумерологией, программированием.
Пишет стихи с 1981 г., но не печатался.

Д Е С А Н Т Н И К
Была нелетная погода,
Всю ночь сгущались облака.
Мы прыгали почти полгода,
Несли достойно честь полка.
    Вдруг нам сказали: “Очень надо
    России укрепить престиж,
    Всех добровольцев ждет награда:
    Магнитофон, Москва, Париж”.
Мы в небе плыли как пушинки,
Еще не ведая пока,
Что облака - не на картинке,
И у Земли тверды бока.
    А жизнь висит на паутинках
    Тех строп, что сложены с утра,
    В огромном небе всяк - пылинка,
    И мой прыжок - судьбы игра.
Когда сомкнулись тучи грозно,
И дунул ветер боковой,
Лизнул мне  кожу вихрь морозный,
Смерть пронеслась над головой.
    Тревожно ощутив свободу 
    И прекратив стрелять в мишень,
    Представил мысленно, как в воду
     Я мог бы прыгнуть в этот день.
Земля стремительно летела,
Кольнуло мыслью: “Почему?
Жить на Земле - святое дело,
Мне рано уходить во тьму!”.
     Мой парашют свернулся в трубку,
     Вверху мотался словно хвост,
     Планировать всего минутку,
     А падать меньше довелось.
Рванул неистово запаску,
Но купол не раскрылся вмиг.
Закончил ветер  свистопляску,
Раздался в небе дикий крик.
     Удар, мгновенно все разбито,
     И кости с венами сплелись,
     Лежу в траве во власти пыток,
     Зрачки от боли порвались.
Мои товарищи подняли
Все, что осталось от  меня,
Из рук оружие убрали
И понесли, судьбу виня.
     Мне госпиталь - как птице клетка,
     На вытяжках распят был я.
     У койки тумбочка, салфетка,
     На ней - награда для меня.
Магнитофон, для сердца милый,
Светодиоды в нем горят.
Весь загипсованный, унылый,
Вгоняю в грусть других ребят.
     Присела мама у постели,
     Склонила голову к руке,
     Заметил с грустью - поседели
     Две пряди на ее виске.
Заврачевали все же раны,
Пришлось на костылях ходить,
Педали я крутил упрямо ...
Такую службу не забыть.
              С В И Д А Н И Е
Гармонию любви я узнаю,
Сеть увлечений и случайностей незрима,
Единственную ждать не устаю,
В узорах творчества судьба неповторима.
  Качели времени морозным январем
  Не замечали отступленья вьюги,
  Устами встретившись под луным фонарем,
  Мы растворились нежностью в испуге. 
К моим губам восторг невинности приник,
Растаявши в нетерпеливой ласке,
Нам водолей открыл энергии родник,
Любовь кружилась, разбросавши маски.
                                                   23.12.1998г.

ЛЕВИН ИГОРЬ ЛЕОНИДОВИЧ

род. 1.05.1968г. в г. Азове Ростовской обл., 
с 1977г. живет в Н.Новгороде, в 1987г., окончив худож. училище. После армии  учился живописи в Красноярском худож. ин-те и заочно на худож.-граф. факультете 
Костромского пед. ин-та (91-96гг.). Были выставки в Костроме и Н.Новгороде. Выпущен сборник стихов “Цветок в окне”

Армейский мотив.
Хлёсткой ногою 
                в ногу шагай, 
Глоткой горланя, песнь запевай, 
Кирзовой копотью камень чеканя, 
Хаки х.-б., нахлобучив комками, 
Выпятив грудь, 
                подбородок - вперёд. 
Кто из вас кто – 
                хрен разберёт!
Хочешь - живи, 
                а не можешь - умри! 
Раз, раз, раз, два, три. 
Раз, раз, раз, два, три. 
Раз, раз, раз, два, три.

Чиста подшива, 
                в желудке - чад. 
Много ль вам надо, 
                стадо из стад?! 
Рты на замках, 
                ноздри - в пятак,
- Эй, под-тя-нись, мать твою так! 
Вот ты шагаешь,
                скученный сброд.
- Эй, направляющий,
        чётче счёт!

Хочешь - живи, 
                а не можешь - умри! 
Раз, раз, раз, два, три. 
Раз, раз, раз, два, три. 
Раз, раз, раз, два, три.
Вбок - не вались, 
                вверх - не взгляни – 
Стянут дыхание 
                тугие ремни ! 
Стянут - раздавят, клыки показав, 
Серой удавкою грузных казарм. 
Липкою слизью 
                пот по лицу. 
Ритмами марша
                пляши на плацу !
Хочешь - живи, 
                а не можешь - умри ! 
Раз, раз, раз, два, три. 
Раз, раз, раз, два, три. 
Раз, раз, раз, два, три. 
Прямо ! 
        Раз, два, три. 
Прямо! 
        Раз, два, три.
Прямо !!!          988г. 
        * * *
Не душите ночную звезду 
Ворсистым боа узлом;
Пощадите немую мечту, 
Затаённую за углом.
Не касайтесь струнных лучей 
Плетью лучистых струн. 
Не кружите земли карусель, 
Не душите ночную звезду.            1989г.
         * * *
Белые тени на город легли, 
Белые тени в сиплой пыли, 
Белые тени в разрывах домов, 
Белые тени ночных облаков.        1991г.
             * * *
Мне снился сон, 
Болезненный, как время, 
В котором лишь безвременья печать. 
Мне кажется:
По замку я старинному блуждаю... 
Ни выхода, ни входа, только 
Глубина пространных коридоров, 
Бегущих в стрельчатых нервюрах. 
По стенам тараканы разметались шустро. 
Какой-то залах едкий и вонючий 
Стоял в пустых гостиных... 
Мне стало душно, 
Выход я искал, но тщетно. 
Так и остался здесь, тоскуя 
По небу и по дому своему, 
Убаюканный шёпотом вялых секвенций.           
                                                          1992г.

Верь мне!

Рассеку, как воск, скалу. 
Смальтой высветив скулу. 
Где ни сыщешь - верь мне!

Золотым дождём прольюсь, 
В танце кровель растворюсь. 
Где ни сыщешь - верь мне!

Звонким ветром взмою вдаль,
Затянув небес вуаль.
Где ни сыщешь - верь мне!

Вмиг мангустом обернусь, 
На каменьях растянусь. 
Где ни сыщешь - верь мне!

Зацеплю судьбы лозу, 
Кармы прут перегрызу. 
Где ни сыщешь - верь мне!

В мир мечты взломаю дверь;
Умоляю, только верь. 
Где ни сыщешь - верь мне?
                                               1995г.

* * *
                Я озарен улыбкой Феба, 
                Мир стёрся в золотой струне. 
                Я не восстану против неба, 
                Восстанет же оно во мне.
                                           1983г.
* * *
Пустота 
                невосполнимая, 
Суета
                неудержимая, 
Обречённость
                несразимая, 
Безысходность
                неделимая, 
И тоска
                неумолимая.
                                1995г.

Крест
Две плоскости сразились меж собой. 
Одна застыла твёрдою землёй. 
Другая вертикально вверх пошла, 
И поднебесный дар родила. 
Из четвертованных стихий, времён и мест 
Роза ветров обратилась в крест,
                                       1995г.
           ПРЕВРАЩЕНИЯ
Превращается все...
        Превращается звук 
в раскаленную песню
        отчаянных рук.
        Превращается тень 
в затаенный разбег.
        И движение токов 
превращается в свет.
        Превращаются камни 
в грациозный мост.
        Превращаются краски 
в сияние звезд.
        Превращаются капли 
в нахмуренность туч.
        В голограмму вещей 
превращается луч.
        Превращается уголь 
в телеграфность колес.
        И вода, как известно, 
превращается в лед.
        Превращаются взоры 
в потребность души.
        Только ты их повторам 
доверять не спеши.
        Мог ли ты угадать –
где кристалл, а где пыль?
        А зловещие сны 
превратились в быль.
        Почему все сменилось:
время, качество, мысль?
        Ты хотел бы взойти 
в беспредельную высь.
        Превратившись в иное,
обрести вновь себя...
        Но предел превращений -
кадр, где нету тебя.
                                                                                               1997г.

             * * *
Желчь дребезжащих звуков
Жирной кромкой
Заволокла нагорье ожиданий,
Прозрачной жизни
Сверхчувствительная плёнка
Проявлена ножами подсознанья.
Не втиснуться, не выпрыгнуть, зажмурясь,
ни поперёк, ни вдоль,
ни сквозь, ни через.
Глотая дёготь, а не вереск.
                                                                                                1995г.
Мои хокку
 
* * *
                По перилам тьмы
                Катится луна –
                Блики на воде.
* * *
                Дымная тропа…
                Солнца блеск тускнеет
                В осенней повести тумана.
* * *
                Белый конь с небес
                Топчет горизонт…
                Молнии резвый скачок!
* * *
                В жемчугах трава!
                Первый луч встречают
                Утренние росы.
* * *
                Вот незатейливая песня!
                Её придумал дождь,
                Стучась в моё окно.
* * *
                Солнечный праздник лета!
                Ночь пошла на убыль,
                Прибывает день.


ЛЕВИН МИХАИЛ ЛЬВОВИЧ

род. в1960г. в Н.Новгороде, окончил истфил Горьковского пед. ин-та и Волго-
Вятскую академию гос. службы. Сейчас директор Волго-Вятской ассоциации журналистов по эконом. и правовым темам. Член Союза журнал. РФ. Стихи печатались в газетах и журналах РФ и США.
Выпустил сборник стихов “Лабиринт”

        ЛАБИРИНТ 
Здесь мрак непроглядный, 
Здесь давит дремучая мгла... 
О нить Ариадны! 
Куда ты меня завела! 
      Летучие мыши 
      Шуршат перепонками крыл. 
       Я к пропасти вышел, 
       Я свой поворот пропустил. 
Напрасно о лаврах 
Я грезил в чаду суеты: 
Здесь нет Минотавра, 
Все залы темны и пусты. 
      Здесь души, как лица, 
      Грозят зарасти бородой. 
       И не с кем сразиться - 
       Вот разве что с этой стеной. 
Смешно и досадно. 
Уже не помогут слова. 
И нить Ариадны 
Натянута, как тетива. 
     Становится душно. 
     И в сон начинает клонить... 
     Смотрю равнодушно, 
     Как рвется жестокая нить.
               
* * *
Когда-то много тысяч лет назад,
Старался я поймать лукавый взгляд,
Чтобы найти в бездонной глубине
Хоть что-то о тебе и обо мне.
И вот я много тысяч лет с тобой,
И скоро небесам трубить отбой,
Но вновь в твоих глазах лукавый свет
Еще на много тысяч лет.
              
 * * *
Наступило похмелье -
Пора отрезвленья и скуки.
Больше тьмой твоих глаз
Мне уже никогда не упиться.
И под рельсовый лязг
Я без слов целовал твои руки.
И захлопнулась жизнь,
Как роман на последней странице.

Нашей разбитой мечты. 

* * *
Под вальс, задумчивый и старый, 
Роняли свечи отблеск зыбкий, 
Мелькали чопорные пары 
И равнодушные улыбки. 
Все очень весело скучали 
И очень вежливо шутили. 
Казалось, не было печали, 
Казалось, обо всем забыли. 
И больше ничего не будет... 
А за окном сгущался вечер. 
И свечи плакали, как люди. 
И люди таяли, как свечи... 
А дочь пусть посмотрит на это”. 
                     * * *
Зачем гадать, на ком вина? 
Все в прошлом было... 
Как улыбалась мне она 
И как любила! 
Магнитофон. Высоцкий пел: 
“Еще не вечер!..” 
Чего я ждал, чего хотел 
От этой встречи? 
И тихо капала вода 
В ведро пустое. 
И говорили мы тогда 
О чем не стоит. 
Сентенций куча в голове 
И дым морали. 
А истин было — целых две, 
И обе врали. 
Настольной лампы глаз горел, 
Смотрел нам в души. 
“Еще не вечер!” - голос пел. 
Никто не слушал... 
             * * *
Я вспоминал  тебя 
И вовсе не грустил, 
А если и грустил, 
То, видимо, не очень. 
Обидно сознавать, 
Что час свой упустил, 
Тот самый “звездный час”, 
Что был для нас пророчен. 
Теперь ты далеко, 
С другим. И, может быть, 
Ты счастлива в своей 
Жестокой укоризне. 
Мне кажется порой, 
Что я готов платить 
За каждый звездный час 
Десятилетьем жизни. 
Но скоро все пройдет, 
Вполне достанет сил, 
Взглянув тебе в глаза, 
Сказать, что, между прочим, 
Я вспоминал тебя 
И вовсе не грустил, 
А если и грустил, 
То, видимо, не очень. 
        * * *
Тебе не надоело, 
Что ты всегда права? 
И безупречно дело, 
И правильны слова, 
Продуманны движенья, 
Оправданы мечты, 
И в меру снисхожденья, 
И в меру доброты. 
Без гнева упрекаешь 
В нечаянной вине. 
Уже сегодня знаешь, 
Что завтра скажешь мне... 
И все, как ты хотела, 
Ясней, чем дважды два: 
Ведь ты всегда права. 
...Тебе не надоело? 

ЛЬВИНЫЙ МОНОЛОГ 
Разве это мне пристало - 
Развлекать кого попало, 
Точно бобик, делать стойку и на тумбе столбенеть? 
Пусть я выращен в неволе 
И другой не знаю доли, 
От такого униженья так и тянет озвереть. 
 Жизнь проходит бестолково, 
Под глупейшей кличкой “Лёва”. 
Укротителю за это очень стоит пасть порвать. 
Но нельзя и неохота: 
Дураков везде без счета, 
И любой воображает, 
что рожден дрессировать. 
Мой ничем не хуже многих, 
Столь же мелких и двуногих, 
И с хлыстом, и с пистолетом,
 а типичный паразит. 
Нынче вечером украдкой 
Он лизался с акробаткой, 
От него теперь духами омерзительно разит. 
Ночью снится мне саванна, 
Антилоп галоп чеканный, 
Диких буйволов мычанье, 
африканская жара... 
Но гоню я эти грезы, 
Вызывающие слезы, 
Сам себе во сне рычу я, 
что бежать давно пора. 
Но чего уж тут лукавить - 
Трудно мне себя представить 
На земле далеких предков, где могучая река. 
И готовят ли объятья 
Нам косматые собратья, 
Если мы пропахли клеткой и не знаем языка? 
Что же в жизни мне осталось? 
Непрерывная усталость, 
Преждевременная старость и обиды горький ком. 
Да пугать дремучим взглядом, 
Если кто-то слишком рядом, 
Да еще стальные прутья 
грызть подпиленным клыком.


ЛУС  АНАТОЛИЙ ОСКАРОВИЧ

род. в 1933г. на Тянь-Шане в Киргизии,
закончил в Горьком университет, химик 
по специальности, а увлекается резьбой  
по дереву, флористикой, обрабатывает и собирает камни, любит поэзию и пишет стихи.

*  *  *
Касаясь Вас, я становлюсь моложе.
Улыбка Ваша сердце мне тревожит:
То в жар бросает, то мороз по коже;
Поскольку это не болезнь, то что же?
Прикосновеньем Ваших рук
Способны Вы спасти от мук,
Когда беда приходит вдруг.
Да, просто Вы хороший друг -
Готовый и тогда помочь,
Когда другой уходит прочь;
А с другом можно превозмочь
И боль, и скорбь, и день, и ночь.
*  *  *
Подарок женщинам - второе бабье лето!
Уже шуршит в лесу опавшая листва,
Земля в истоме - солнышком согрета;
Глаза ласкает неба синева.
Но красят поредевшие прически
Березки ярким золотом монист,
Дрожат рябины в сарафанах броских,
А воздух упоителен и чист. 
Я вижу в этой золотой поре
Улыбку женщины, любившей и рожавшей,
Всававшей к колыбели на заре,
Не раз в своих руках дитя державшей.
Нас одарив, умаялась Природа;
Кричат, прощаясь с летом, журавли.
Не зря, наверно, это время года
В народе бабьим летом нарекли.
*  *  *
Возможно, я влюблен - случилось же такое,
Хоть плечи давит груз, увы, немалых лет.
В толпе увидел вдруг очей прекрасных свет
И был заворожен их яркой красотою.
 
Не надо мне твердить, что я идеалист,
Что просто увлечен я женщиной обычной.
Она развеяла дым суеты привычной,
И я увидел Мир - он светел был и чист.

Большой и сложный мир 
и только в ней одной.
Пусть все твердят - мираж, 
и значит не на долго:
Нельзя вернуть года, 
забыть про чувство долга,
Но счастлив я сейчас, пока она со мной.
*  *  *
Мне нравится смотреть в тревожные глаза,
Дыханьем согревать Вам трепетные руки,
Быть зонтиком для Вас, когда идет гроза;
Лекарством от печали и от скуки.
Готов я быть у Вас проводником,
Росу сбивать с травы, 
чтоб ног Вы не мочили.
В холодный вечер - теплым ветерком,
Не требуя, чтоб Вы меня любили.
Мне хорошо уж то, что Вы на свете есть,
Что я могу увидеть Вас порою.
Быть другом Вашим, безусловно, честь,
Но я максималист, и этого не скрою.
*  *  *
Стареем, друзья, - 
жизнь все дальше спешит от начала.
И годы летят, 
словно птицы к зимовке спешат.
Все было у нас, и хорошего было немало.
Пусть лица стареют,
не старится наша душа.
Редеют прически, 
их цвет изменяют седины.
Болезни пришли 
и мешают нам радостно жить.
Держитесь, друзья, 
распрямите согбенные спины!
Коль дух наш не сломлен, 
то тело не просто сломить.
Нас так же пьянит 
торжество новогоднего бала,
Год - к финишу шаг,
но шаги нам не стоит считать.
Мы много прошли, 
но, быть может, осталось немало.
Пусть даже немного, 
нет смысла о том горевать.
Пришел Новый год - 
приближается новая эра.
Нам пока нелегко, 
но Весна непременно придет.
Будем жить и любить, 
нам помогут Надежда и Вера.
И у нас впереди не один, может быть, Новый год.
*  *  *
Влюблен. Влюбился как мальчишка.
Все по боку - друзья и книжка -
Все увлеченья прежних дней.
И мысли лишь о Ней, о Ней!
        Умом я знаю, что она
        Из миллиона не одна.
        Но лишь она, покой нарушив,
        Смогла мне растревожить душу.
        Приходит средь ночи во сне
        И днем волнует сердце мне.
        От этих бед лекарства нет,
        А мне уже не двадцать лет.
        Я полагал - прошла любовь,
        Бегут года, густеет кровь,
        Но мне урок дала Судьба -
        В любви не главное года.

*  *  *
Мне плохо - я не вижу Вас,
В какой-то суете увяз.
Погода хмурая с дождями -
Мне было бы теплее с Вами.
Но Вашим временем, увы,
Распоряжаетесь не ВЫ:
Работа, хлопоты, семья.
В таких делах - помеха я.
Претензий нет, во всем Вы правы,
Я сам сторонник ряда правил.
Не жалуясь, свой крест влачу,
Но забывать Вас не хочу.

МАНДЕЛЬ ЕФИМ ЛАЗАРЕВИЧ

род. 15.05.37г. на Подолье в старинном 
г. Волочиске  (Украина, Хмельницк. обл.)   
1941-1944гг в эвакуации. Служил матросом
на доке в Одессе и рядовым в Оренбуржье. 
С 1963г. по окончании мехмата Одесского универ-та работал в проектных и научных
институтах Н.Новгорода, имеет научные публикации по технике и математике. Выпустил  12 сборников стихов.
# # #
мы даже
в Эрмитаже
пробегали с боем
строем
 и запоем
творили проглотив культуру
до обморока
в очередях стояли сдуру
тоталитарно
запрограммированные
 элементарно
учениями мумий
лежащих в мавзолее
урок не впрок
не сожалеем
и  ожидаем лик помазанный елеем

#  #  #
березка за окном скучает
мой слабый пульс
опять случаен
а мысли черные бредут
свои следы в снегу крадут
готовлюсь
 вымолить прощенье 
за восприятье с извращеньем
ко мне прекрасных побуждений
прийди  в палату нежный гений
надеждою дожить до завтра
вердикт определит Дизайнер
событиями жизненных верлибров
оригинальное принесет
что либо
изящно как движенье Зивы
на крыльях
 музыки неотразимой
для восполнения
раздора и потерь
пусть на березке
нам ля помм де тер
повиснет и поверю чуду
тогда дождусь  тебя
 и наслаждаться буду
цветущей вишнею
и песнею всевышнею
синицы белолицей

# # #
любуюсь осенью
ей посвящаю слоги
пока не вторглись 
власть
цензура и налоги
 добро и нежности
спешу вершить
роняя листопадные вирши
лукошко наполняю во тиши
словами голубики
готовлю их
любителям глубинки
взмахнули поневоле
дирижерски руки
растрекотавшейся сороке
не признающей
городской мороки
и отмечаю слава Богу
пославшему
 мне милый день
в лесу дорогу
 и продувающий 
приятно ветерок
мой вышедший из моды
 свитерок

# # #
ты продрогла
недотрога
и с улыбкой у порога
виноватою стоишь
прелести пока таишь
бросив взглядом кареоким
мне желанные намеки
хитрость к месту понимаю
левой попку обнимаю
на коленочках стою
комплиментами пою
сапоги тебе снимаю
остальное как позволишь
страсть никак
 не пересолишь
мой любимый полубогх
хлад ладошки
 шевелит
лысоватый черепок
рюмка водки
с винегретом
недостаточно согрета
к лушему
вступленье это
то что сделаешь сама
для  того пришла зима

#  #  #
кончается январь
и свиристели
  в панельный двор
из леса прилетели
 рябиновые гроздья
 подчистую сьели
нахохлившись на ветки сели
прислушиваясь созерцают
снежинки вечером
 загадочно мерцают
от неонок негасимых
рекламы магазина
в плену мелодзий
Меладзе
им самба белого мотылька
прекрасней медяка
с которым возится ворона
из форточки лещом вареным
несет
зря облизалась под машиной кошка
мужик  с лукошком
прогнившею картошкой
у мусорного ящика остановился
и туче свиристелей удивился
рой без причины 
в аплодисментах бурных взвился
и так же неожиданно садился
январь был тоже полон удивленья
от вполне знакомого явленья

# # #
не то что на вино
тем более закуски
вопрос интеллигентно узкий
для жизни вряд ли хватит
подачек демократии
не платят на питание
мешает воспитание
просить мне подаяние
куда все подевали
и в Арткафе в подвале
чего-то подавали
немножко поддавали
когда презентовали
 хокку
хоть книги разошлись
не вижу проку
рождаючи стихи
поэзии штрихи
как Пушкина наследник
конечно не последний
и далеко не первый
пулявший Музе спермы
что просто уклонилась
не проявила милость
#  #  #
какое счастье
очищаться
и листья сбросить
кучей бурою
волнуясь
перед бурею
под ливнями и грозами
снегами и морозами
ревнуя
 ненавидеть и любить
аффектным словом
невзначай убить
потом 
с наивностью ребенка
рыдать 
с обидою и громко
любовь последняя
 слепая
в которой фибрами слипались
и многократно расходились
страданья раскодировались 
спадала
пелена тумана
она прощала
будто мама
потом спала
раскинув ноги
а я писал такие слоги

# # #
на Советской площади
у сама пусто
пахнет кислою капустой
мерзут даже в шалях бабки
подрабатывая внукам бабки
птицы поджимают лапки
песенок веселых не поют
брошенные семечки клюют
греюсь свежим
пирожком с картошкой
вытер жирные ладошки
ночью выпавшим
и чистым снегом
солнце покидает небо
до чего  декабрьский день
короток
вспоминаю южные пестроты
в Планерском и Коктебели
где с тобою как то были
и сухие вина пили
хочется в песок горячий
закопаться
в Черном море
 голышами покупаться

МАРАЕВ ДМИТРИЙ ЕВГЕНЬЕВИЧ 

род. в 1944г. в Сормово. Окончил в 1966г. Горьков. театр. учил. Играл в театрах Орла, Горького, Хабаровска, Чебоксар, Баку.Член Союза театр. деят., член Союза журн. Автор 14 детских книг (изд. Чувашии), повести и романа. Работал в Чебоксарах, Горьком и сейчас печатается в газетах Н.Новгорода.

ПАМЯТЬ СЕРДЦА
Давно  прогнили стрелы в колчанах,
Секиры ржавы, латы и булаты ...
Среди озер в растерзанных холмах
Бушуют ветры синие кудлаты ...
                *  *  *
Ветра родились там - в восходной дали,
Двадцатый век не минут стороной.
Мы их с собой свидетелями взяли
Как на свиданье с бурей и грозой!
Пожаром отгремели битвы-сечи.
Ветрами смята мята на Новгородской 
                                                  на земле!
Щемящей радостью пронизанная встреча-
На проржавевшей вражеской стреле.
Последний новгородский князь,
                                 поцеловавши Ладу,
Пошел на казнь, главы не опустив.
Прощальный поцелуй любимой Лады,
                                             как награду
Унес с собой, непокоренный 
и пощады не спросив.
Подняв высоко голову, взошел на эшафот,
И вздрогнул Новгород, зажав ладонью рот.
... Летят года.
Столетия рождаются, стареют,
Как стрелы и щиты, кольчуги и мечи.
И новые ветра по-над полынью веют,
Но память сердца не молчи!
Напомня звон колоколов,
Набатный стон из Новограда.
Он рушит частокол годов,
Пронзенный, как стрелою, горем Лады.
                       *  *  *
Не равноценны времена ...
Страшны потери, Радостны победы,
И мы, вскочив на стремена,
Несемся в бой, как прадеды и деды.
А коль в бою ты сбит с коня
Врагов копьем иль их стрелою меткой ..,
То к недругу лицом, пусть сполохи огня,
Ты встань последний раз и крепко
Упрись о землю, не бросая меч.
Ее ты защищал. В нее и лечь.
                       *  *  *
За Родину и честь 
Хотел бы я в суровую годину
Спокойный совестью в родную землю лечь,
Оставив меч в наследство.


 
 МОРЯКОВА НАТАЛИЯ АНАТОЛЬЕВНА род. 2.05.58г. в Н.Новгороде. Вследствие болезни в детстве инвалид 1группы. Пишет с 5-и лет, а с 18-и печатается в Нижегородских и С-Петербургских газетах, журналах, коллективных сборниках.. В 1996г. выпустила сборник “Глаголы времени” МОЙ ПУШКИН (триптих) I — Мама, а кто такой Пушкин? — Это великий поэт. Рядом притихли игрушки, Мне тогда было пять лет. День был и светел, и ярок Можно ходить без пальто. Мама купила подарок «Сказочное лото». С яркой, большой коробки, — Как восхищение дня, — Мальчик кудрявый и робкий Молча глядит на меня. Ветер в косичках танцует, В зайчиках солнечный свет. Что же меня так волнует Cтранное слово «поэт»? I I С добрых пушкинских сказок Жизнь начинала свой бег. Не обманул Он ни разу — Русский, родной человек. Звал в тридесятое царство, Где наказуемо зло — Скупости, лжи и коварству Там никогда не везло. Горькая эта попытка — Переиначивать смерть. — Эй, золотая рыбка. Слышишь, не смей стареть! Сердце сжимается болью В думах о том феврале... Искренней, чистой любовью Пушкин живет на земле. С нами на столь неспокойной. Самой живой из планет. Русь его станет вольной, Гордой, как слово «поэт»?.. I I I Будет дорога желанна, Удачею я дорожу, Когда на дно чемодана Томик стихов положу. Там честь, красота и сила, И сотни дорог впереди. Россия, как щит, положила Его на своей груди. Чтобы сберег от напастей, Коль грянет беда в ворота: Падет под пушкинской властью Духовная нищета. И лихо свечу не задует, И тьме неподвластен свет. Что же меня так волнует Горькое слово «поэт»?... Печально метель заплачет В покоях своих февралей... Как мне ответить, что значит Пушкин в жизни моей?.. Поэт и хлеб Россия Пушкиным гордится — Свят окрыленности завет, — И щедрой солнечной пшеницей, Он тоже свят, наш русский хлеб. Духовный хлеб и хлеб насущный - Сыны единого труда, Две русских веры - хлеб и Пушкин Неразделимы никогда. Два имени — огонь всесильный Двух солнц ничем не погасить. Недаром говорят: двужильный Люд проживает на Руси. Живем в ненастье ли, в напасти - Под пули лжи не ставим лоб. К вершина творческого счастья Идет поэт и хлебороб. Спасенье в книгах и ватрушках: Народ мой — голоден и слеп... Россия — это значит Пушкин! Россия — это значит Хлеб Сон Однажды приснился мне сон такой Очень добрый и странный. Как будто мама пошла за водой (Еще не была мамой), — Шла девушкой хрупкой... Весны пора Звенела в каждом дворе, На коромысле висят два ведра, По солнцу в каждом ведре. Под ведрами гибко гнется она — Два солнца плещутся в снег, А в небе такая голубизна, Что красит синькой весь свет. И мартовский снег скользит под ногой, И в лужах ломтики льда. Два солнца в ведрах несешь ты домой , Мама, как ты молода! Ах, какой удивительный сон, Полный тайного смысла! Мама, ты мне приснилась Весной, Несшая коромысло?! К Пушкину Чуть грустя, отражается в лужицах Небосвод голубой—голубой. Голова от воздуха кружится, Словно осени пью настой. Беспокойством неясным охвачена, Слышу, как шумят дерева... Вдруг от счастья невольно заплачу я, Повторяя святые слова... И... стихи растворяются в просини, Как любовь бессмертной души. По аллее болдинской осени Мне навстречу спешит. * * * Туда, где все сады шумели маем И трепетали яблоневым цветом; И вишни там до срока поспевали, И пахло там антоновкой и летом. Старинные романсы под гитару Зимою слушать и у печки греться... Ах, струны, струны, Вы не рвите раны! Уйти бы в детство. Туда, где бабушки и дедушки все живы; Туда, где старые дома все целы; Где ароматом нежным спелой сливы Вливались в сердце русские напевы. К картине Петрова-Водкина «Купание красного коня». Качались лодки у причала, Волной плескался лунный свет. Намного позже я узнала, Что значит звание «поэт». Как мчатся огненные кони И скоростные поезда! Сеть лет ложится на ладони, Как путеводная звезда. Благославляю песен сети, Благодарю я сеть судьбы, Пегаса, словно вольный ветер, Я поднимаю на дыбы, Держать поближе кисти, перья, Мгновеньем каждым дорожить, По воле полного доверья, По совести на свете жить. Иначе слёзы без причины Не в оправданье будут, зря: Не написать своей картины — «Купание красного коня!» Сердцу верится и мнится: Там, в далеком далеке Кем-то что-то говорится На французском языке. Фрак и белые перчатки, И цилиндр набекрень... Кто со мной играет в прятки В сей благословенный день? У кого в руках полмира, Вы мой долгожданный гость! То ли пушкинская лира, То ли дедушкина трость? Переполненная чаша — Пунш времен, тоски, любви... Слышится: «Испей Наташа», Эхо вторит: «Натали...» 

 
 МОЩАНСКИЙ ВЛАДИМИР ВЛАДИМИРОВИЧ род. 29.04.1939г., с 1946г. живет в Сормове, печатался в местных изд. и коллект. сборниках. В 1996г. вышел сборник ”Зимняя радуга”. Эти шутливо - иронические строки подарок альманаху. Раз в стогу средь леса Мы вдвоем с подружкой Долго с интересом Слушали кукушку. Н. Симонов Раз в стогу, средь леса Два в стогу, средь леса Три в стогу, средь леса - И все без интереса. ... Пройти бы мне по залам Лувра, Г ран - Опера, Попасть бы бедному поэту на Вожирар Н. Симонов Попал в Гран - Опера и Вожирар, и Лувр, - Бонжур, Д”Артанян, Шарль Азнаур, Монтень, Жак Ив Кусто и Ив Монтан, И Монтескье ... еще по сто - И драбадан. Взгляды косые ловлю ... Ю. Ермолаев Косолов Кто бабочек ловит, кто - раков. Я взгляды косые ловлю. Но что с ними делать однако? Хотите - продам по рублю. Собрат мой славный по перу! Я не был никогда в Перу ... Поэтов убивали на дуэли И мне недавно двинули по роже ... А вешал на уши недавно Он вам лапшу. Н. Симонов СУДЬБА ПОЭТА Люблю селедочку под шубой, Еще люблю девченку Любу. Писать пародии люблю. А, если сброшусь по рублю, Люблю “Особую” особо. Одна знакомая особа Меня за это не любила: По роже, извиняюсь била. А я и так пришел с дуэли. Мне эти рожи надоели, И сам себе я надоел. Тут не допил, там не доел. Но все равно я напишу, Кто вешал на уши лапшу И чем закончилось все это ... Как тяжела судьба поэта! “Я буду пьян концом разлуки”, - поет Ф. Киркоров Началом встречи трезв, Но пьян ее концом, Фортуна мать моя, Я стал певцом- отцом. - Президент России разделяет мнение Ярославского губернатора, - сказал его пресс - секретарь Не пожалев трудов и сил, Я тоже мненье разделил. Пресс - секретарь его умножил И оказалось мненье то же. ТЫ МЕНЯ ИСПЫТАТЬ РЕШИЛА Я не спрячусь под ветки берез. Только знай и ты, моя милая, Мокрый я не от слез Ю. Ермолаев Промокательное На глазах у дроли милой На березу я залез, Чтоб она не обвинила, Что начался анурез. Поэту - пересмешнику Б. Жукову, рожденному 7 июня. Он Пушкину рожден во след, Поэтам многим шлет привет, Любя, шаржируя и жуча, И кто не хочет враз - получит. Он сжег сердца людей глаголом И кажется остался голым. С чудным именем Глазков Я родился в Пьянваре... Я на мир взираю из под столика Век двадцатый - век необычайный. Чем столетие лучше для историка, Тем для современника печальней” Историк взял Глазкова за руку, Как свечечку берет католик И говорит Николе на ухо: “Известен мне отличный столик, Его не плохо бы занять, Пока под столиком свободно А ты смотрю: мужик на “ять”,- Глазков глаголет всенародно ... Двадцатый век необычайный: “Столичная” столетья в чайной. Пусть маленькое, но открытие, Вот чем полезно “чаепитие”. 


 

НИКОЛАЕВ  АЛЕКСАНДР  АЛЕКСАНДРОВИЧ
родился в 1971 г., считает себя негром  
на фото и воинствующим дадаистом среди 
партий, но реально артист театра ЛИК, 
а вся остальная его деятельность - хобби
(так он полагает).


                                   (Сапгиру)
ТЕПЛЫЕ ЗИМНИЕ СНЫ.

Грезится будто июль. У пруда я сижу.
Вокруг - муравьи, комары, всевозможные жу-
ки и акриды, пух цапли и сопли гольца.
Проснусь убеждаться, что эта зима без конца!
      Очередная зима без конца.

Жив и здоров. Но однака никак не пойму,
Что заставляет меня огорчаться и му-
читься? Чем столь милы мне цветочный нектар и пыльца?
Проснусь убеждаться, что эта зима без конца!
      Очередная зима без конца.

Я не терплю ни грибов ни малины ни клю-
квы. Потен, зловонен хожу, но купаться не лю-
блю. Что ж ты, кручинушка, гложешь меня, молодца?
Проснусь убеждаться, что эта зима без конца!
       Очередная зима без конца.
(Марии)
   ХОХЛОМА.                                 
Проворно летают стрекозы и бабочки.
Садятся на бревна, прогретые солнышком.
Не ведая крупных проблем производственных,
Стабильно работает госпредприятие.
   
  Завод не мешает семян прорастанию,
   Птенцов вылуплению, рыбьему нересту.
   В просторных цехах сидят тысячи девочек.
   Девочки трудямся. Очень стараются.

Их труд раскупают румяные бабушки,
Приносят домой, обвернув мягкой тряпочкой,
Проводят ладошкой по гладкой поверхности
И вешают рядом с портретом Есенина.

    Когда наступают искристые сумерки,
    Пьют бабушки ром, листая Ахматову.
    Есенин глядит со стены, улыбается,
   Пускает колечки из трубки изогнутой.

А в трубке изогнутой - травка ямайская......
Народ его любит, золотоволосого
За то, что собаки его не пугаются,
За то, что кобылы к нему снисходительны.

(Гусеву)
ТРИ ДНЯ     
Устав от раутов весьма,
Прибился к нищенкам. Уже
три  дня прошло с тех пор, как я
производил обмен манжет,
жабо, перчаток и белья.
Пришел в упадок гардероб.
    Торговки семечками мне
    Дают стрипиз и бьют канкан.
     Уже три ночи при луне
    Мерцает гранями стакан.
    Камзол в пыли. Лорнет в смоле.
    Пришел в упадок гардероб.
На рынках Мытном и Средном,
Московском, Сормовском и здесь
уже три дня мой стол и дом.
Там буду спать. Там стану есть.
Сегодня. Завтра. И потом.
Пришел в упадок гардероб.
     Коллега в сале и крови
     Для равновесия махал
     И, обьясняясь мне в любви,
     Дыханием благоухал.
     Я слушал. Нюхал. Се ля ви .....
     Пришел в упадок гардероб.
Гложу насущный мой батон.
Уже  три дня мой красен глаз,
Мой нецензурный лексикон,
Мой неустойчив реверанс.
Порою я ведом ментом.
БомЖур, месье!  Бомжур, мадам!
         Пришел в упадок гардероб.


ИЮЛЬ.                          (Рэмбо)
Мила Диане летняя пора.
Лежанка у Дианы горяча.
И выступил жемчужинами пот.
Она берет тритонов из ведра.
Рукой кладет тритонов на живот.
Они ползут, прохладно щекоча.
    Явись, явись, о, козлоногий Фавн!
    И захвати с собой свою свирель,
    Что столь упруга, узловата и длинна
    И энергична, как электродрель!.....
Дриады, охреневши от руад,
Вмиг приумолкли, тишину даря......
Мила Диане летняя пора
И старая древесная кора,
Шершавая еловая кора,
Где муравьев воинстенный парад.
    Явись, явись, о козлоногий Фавн!




 

ПАСЕЧНЫЙ  ИГОРЬ  ДМИТРИЕВИЧ

род. 1951г., образов. средне-технич.
токарь, печатался в городских газетах.
         
              *  *  *
Здравствуй, 
милый наш субботник!
Мы тебя так ждали.
Я в субботу не работник
и прийду едва ли,
ибо папа мой лежит
хворенький в больнице,
надо совершить визит
со своей сестрицей.
Папочка  грустит один,
ждать ему не нравится.
Нужно сбегать в магазин,
постирать, погладиться.
После двину в ателье,
платье сшито новое,
ведь пришла повестка мне,
что давно готовое.
Если б папа не болел,
Вы б меня узнали,
но в субботу куча дел.
Я приду едва ли.
“Он топчет кур с утра до вечера”-,
               смеялась Леночка Парыгина-,
             “Не  надо двигателя вечного,
               хочу такого же Топтыгина.   (Ю.Ермолаев) 

Смеялась Леночка до вечера:
возникло скромное желание.
Спрошу я двигателя вечного
на пару дней у Ермолаева.
              *  *  *
Кажется,  природа  засыпает,
помирает красочно листва.
Чувствую листочек понимает
близость нашего родства.
Усмотрел следы зверинных ножек,
солнца лень и сонный вид,
что сегодня в норку тащит ежик.
Чем еще природа удивит?
Кажется, что все давно знакомо,
и как-будто тайны вовсе нет,
но природа открывает снова
мудрой жизни маленький секрет.
              *  *  *
В Нижнем первые свершал грехи
и писал наивные стихи.
Мучился до слез - не получалось,
рвал в клочки
и в сотый раз сначала,
А. Люкин учил мальчишку-сопляка:
потрудись - запомнится строка.




 

     СИМАКОВ ВЕНИАМИН БОРИСОВИЧ

      “В 1958г. родился, затем учился, влюбился, женился, пошли дети: первый, второй ...
       Писал стихи, невесть какие, бросил,
мечтаю начать снова.” В.С.

                 *  *  *
   Предшествующий век -
                              цилиндров и тростей.
    Как это всё
                 забавно,
                            мило
    И далеко
            от нынешних страстей.
    Цилиндр
             и в рукописях стол,
    А трость давно не покидала место.
    К нам Пушкин, 
                       ныне, 
                        не пришёл,
    Не мог придти,
                            не уходил он,
                                            просто.     




 

ТЕРЕХОВ ВЛАДИМИР МИХАЙЛОВИЧ 
  (1947г.р.)
 -филолог, окончил Нижегород.унив., засл. раб. культуры РФ,  директор  музея Н.А. Добролюбова,
автор книг “Без славы и денег”, 
“Три часа свободы”, “Завтра будет бой”.

* * *
Есть в городе заветные места,
способные унять любую боль,
как ласки матери, жены уста,
дарующие счастье быть собой.
    Я чувствую дыхание Кремля,
    и площадь Горького обьятия дарит,
    когда уходит из-под ног земля,
    они приносят силы воспарить.
Трибуны “Водника”, спасаючи не раз,
давали одинокому приют,
они, как парни моего двора,
не выдадут, стакана не прольют.
    Меня скрывали парки и сады,
    овраги лоно открывали мне,
    я с волжским дебаркадером на ты,
    дома Подновья у меня в родне.
Пивбару на Скобе слагаю дань,
моих друзей в нем живы голоса,
приятны адреса нижегородских бань,
их жар мое похмелие спасал.
     Печоры Верхние подставили плечо,
      когда  судьба сбивала с ног.
      Я площадью Свободы увлечен-
      отстоял на ней немалый срок.

Окончен с Ленинкой пленительный роман,
отныне  мы всего на всего друзья:
Студентом от нее сходил с ума,
Вторая молодость у ней, старею я.
     Простите, улицы, квартиры и дворы,
     которые сегодня позабыл.
     Я вам предан был до той поры,
     пока не охладился жизни пыл.
Заветных мест благословенны дни,
от жизни не дающие устать,
дарованы мне господом они,
как губы мамы и жены уста.

*  *  *
Не чтил икон,
сейчас не чту.
Наверно, это плохо.
Ни в храм, ни в райком
не стремился ничуть-
так воспитала эпоха. 

Не предал Коммуну,
не продал Христа -
они для меня едины.
Нелепый кому-то,
простите спроста,
дурак, пожалейте седины.
*  *  *
Вот уже не единной заставы
на последнем отрезке пути:
мы с родителями грустно расстались,
на погост дорогих проводил.
Мне осталось брести до предела,
по судьбе моего рубежа.
Только чтобы семья не редела,
и подальше смещалась межа,
за которой останутся дети
без меня против ветра идти,
а пока проживаю на свете
им прокладывать буду пути.
                                                          28.08.98г.
*  *  *
Равнинной речкою в июЛе
разЛива порыв осЛабеЛ,
и пЛавное Льется в фамиЛиях Л:
МаниЛов, ОбЛомов и ТюЛин.
Как гРозный пРизыв комиссаРов
и как пРиговоР и РасстРел,
скРепещет в фамилиях Р:
КоРчагин, Рахметов, ИнсаРов.
Словесность России каРтавит,
сплетая Л ссс Р,
собою являя пример,
как миром и душами править.      18.08.98г.

             Читателю
Свободно и легко, как листья облетают,
и лунный свет касается земли,
мои стихи являются на лист
и там тревожно замирают.

     Дабы ожить, порыва ветра ждут 
     листва и света лунного узоры ...
    Стихи мертвы, читающие взоры,
     им посвятите  несколько минут.

Души порывом в небо вознеси
листву, перемешавши с лунным светом-
слова, явленные тебе поэтом,
хоть этим от забвения спаси.

     Зато когда на страшный суд
     вдруг призовет проснувшаяся совесть,
     не прячься от нее за мощные засовы,
     стихи мои от мук тебя спасут.

Возможно наказанье велико,
пойми, что не совсем пропащий:
как лист летящий, лунный свет скользящий,
ты поплывешь свободно и легко.
                                                          16.09.98г.

*  *  *
В черное грядущее не верь,
от пророчеств скверных удержись:
если раставаться, то навек,
если и цепляться, то за жизнь.
Чтоб от Родины никак не унесло,
чтобы крепким, словно спирт, словцом,
души обжигало ремесло,
слышать сердца стук земли отцов.
                                                          06.06.98г.

*  *  *
Неотмеченный на звездных картах,
не иду за славою в атаку,
в жизни засиделся я на старте,
позже некоторых в могилу лягу.

        Только мне не хочется последним,
        чтобы сверстник плакал на погосте,
         ярким днем в разгаре лета
         с русскою землею в горсти.

*  *  *
Полюбил я в запутанной жизни
вкус малины на женских устах
и к народу враждебной Отчизны
красный преданный стяг.              
                                                         28.07.98г.




 

ТИХОНОВА ОЛЬГА ИВАНОВНА 

родилась в Н.Новгороде, по профессии - художник, окончила Суздальское художественнное училище. Сейчас преподает в школе изобразительное искусство. Стихи пишет со школьных лет.
# # #
Между мной и тайною созданья
в отраженье глянцевых зеркал
явно  вижу блики начертанья,
образ из тумана мне предстал.
Прикасаясь тьмы движеньем тихим,
застывает взгляд вдали огней
в силуэтах четким штрихом,
в рамах окон со звучанием теней.
Словно по шелкам в мандале*
тишина  и дальний свет,
уводящий к страной тайне,
музыку любви несет.
Веток не пойму нашествий,
их  изломов,
линий по судьбе,
и рука невольным жестом
открывает штору ослабев.

* схема  Вселенной  
Буддистских  святых
# # #
После долгих лет печали
обращусь десницей Кали*.
Зноем иссушенная трава,
полыхнет со мной до тла,
очищаючись от скверны,
но воскресну будто Феникс
орхидеей голубой,
вонесусь сама собой.

                               *богиня  разрушения в индуизме



ФЕДОРОВ Владимир Владимирович

род. в 1965г. в Н.Новгороде. Служил на 
границе. Поступил в Горьковское театр. 
училище, но не учился. Работал сторожем, грузчиком, полировщиком. С 1988г. живет 
в Коми, автор-исполнитель романсов. Выпустил книгу стихов «Лимит» в 1989, а в 1993г. – альбом песен «Сыктывкарская строка» В 1995г. Сыктывкарский академ. театр поставил его пьесу «Предчувствие». 
С 1996г. член Союза писателей России. Выпустил книгу повестей и рассказов «Человек сажает ягель»(1998). Лауреат 
1998г. еженед. «Литературная Россия» за рассказы«Путь Вячеслава», «Полчаса любви»
*  *  *
Новозимье
…   невыносимо.
Зима боится окровавленных рябин !
Дороги рыжий бинт
На рукописи выглядит курсивом.
Потухшая гирлянда из ворон
Как будто украшает  хлыст  осины.
Снег падает…Нет,-исполняет роль,
При этом переигровая сильно.

Однако мир покрыт уже не матом.
Любому можно, оставляя след,,
Пусть даже и  “навеселе”,
Идти по белому до марта.
Родные долы, как невесты, хороши,
К тому же – не грозят законным браком…
И лает,  словно колокол , собака,
Не службы ради – от души.

*  *  *
Где-то лебеди – символ,
Но здесь
На севере России
Их принято есть.
Причина простая:
Как и везде –
Мясо спасает 
Голодных людей.

Детство в Васильсурске
… знакомо даже на ощупь:
Непроходимые березовые джунгли,
Заборов мощи.
Журавлиный клин,
Но то- весной и осенью, конечно.
На тополе –раздолбанный  сворешник Улыбка бабушки,как пушкинская строчка  
Игра с соседкой в  “матери и дочки”,
Земля расписана не хуже хохломы,
Особенно, где Шишкин мыс.
Все детство в запахе избы,
Под ликом Богоматери за печкой.
Крестьянский быт –
Почти что вечность !
На Пасху – яйца , крашеные луком,
И с мясом пироги на Рождество.
Любой прохожий, подавая руку,
Не экономит ласку слов.
Сура подпитывает Волгу…
И каждый день – подарок Бога.


Петля Стефановской площади
Последний предел не вымерян,
Не пересчитаны камни…
Площадь святого имени
Красит  Антихрист каменный!
Выгодно-модно веровать,
И с совестью замороженной
Крестятся ленинцы верные
Твердолобые, толстокожие.
Дай им былые правила –
Тут же воспрянут радостно
Да пошлют Православие
По древне-русскому адресу!
Икарам.

Только Икар…
А иначе как?
Кто другой –
На огонь?
Потому и легенда 
В генах…
Пускай не во всяком проснется
Стремленье приблизится к  солнцу…
Но все же найдутся 
Безумцы:
Крылья расправят,
Расплавят,
И будет, как проповедь,
Падение в пропасть.
Утро  с  проституткой
Завтрак съеден заочно
По телефону…
Из многоточья
Рождается форма,
Где застывает дата.
Отсутствие сил –
Неприличная данность,
И деньги заменены на  “мерси”.
Но  “товар” 
На фене
Произносит слова,
Собирает трофеи.
Молчат соседи.
Немного болит голова.
Продажная леди –
Права.

*  *  *
Болячек – масса. Вскрытие покажет,
Что было вместо головы на шее …
Но так или иначе – разложенье
Коснется каждого:
Приятеля, прохожего, врага,
Ту  девочку, что отказала…
Мальчишку, наставлявшему рога,
Не от любви, а от азарта.
Любое тело ждет одна дорога,
О душах же – отдельный разговор.
Не забывайте – ходят все под Богом,
Частенько  поминая  не  его


. 


 

       ФЛАКСМАН ИРИНА ИЛЬИНИЧНА

род. 16.09.59г. в Горьком, кончила Политех. ин-т, была инженером на станкостроит. з-де, печаталась в газете ин-та.
                               “Любите тех, кто любит вас”  Вольтер
Жду любви и ночи до рассвета.
Чтоб она пришла  во что бы то не стало,
Полюбить сама должна сначала,
Но частенько забываю это.
               *  *  *
        Вал заботы и тревог,
       Захлестнувший жарким днем,
        Ночи мягкий ветерок
       Спрячет под ресницы сном.
        Под чадрою звездной тьмы
        У окна призывный блеск,
        Нега песни, дрожь струны,
        Серенад прозрачный всплеск.
        Завернулась в мрак душа,
        Все сомнения презрев,
        Вдохновением дыша,
        Обнажает страсти нерв.
        Посвящаю чувствам ночь,
        Для любви пришла пора,
        Прогоню печали прочь,
        Пусть умолкнут до утра.
        Ночь в прохладе звезд горит
        И торопится понять:
        После утренней зари -
        Суматоха дня опять.



ЧЕРЕПОВА ТАТЬЯНА АЛЕКСАНДРОВНА

род. в Туле, инженер, окончила МИГРЭМ (Москва, 64г), и 3-год. курсы журналиста при “Комсомольскойправде”. В 65г. изд.
“Молодая гвардия” выпустила ее сборник
“Нежность”, 1965/91гг. инж.электронщик  з-да “Красное Сормово” и НИИ “Сириус”,   позже директор компьютерной фирмы “Волгасофт”. Эти стихи из сборника 
“Только тебе”, который она успела увидеть в свой предпоследний день жизни 12.10.98г.
 
              *  *  *         
   Пусть кончится звук
   и стихнет ветер,
   бессильно на плечи берез
                     туман уронив ...
   Погасла звезда,
   но для нас еще светит,
   и луч, возвращаясь из прошлого,
   падает в руки мои.
   Ни о чем не спрошу.
   не приму ни любви, ни участья.
   Слишком долго я шла,
   различая твои лишь следы.
   Больше так не хочу.
   Голубое холодное счастье
   светит мне как осколок
   давно уж погасшей звезды.
          *  *  *
     Я умерла.
    Не бойся этих слов.
    Ты знал ведь не меня,
    а просто образ.
Он был обманчивым,
как много из того,
что он имел,
мы так любили оба.
    Не помни слов!
    Забудь, забудь скорей.
    Не надо вызывать
    как призрак имя!
    Ладонью щеки отыщи,
                               согрей,
и губы -
так любимые твоими.
Я в это верю,
(как иначе сметь),
что под твоими жаркими губами
растает ледянная глыба - смерть,
и я вернусь, как ты хотел,
                                такая ...
                                                 
         *  *  *  
Есть дом,
       в котором тишина.
Тот   дом, 
       в котором я одна.
Мой дом,
         построенный во сне,
там,
          где тоскуют обо мне.

РЕКВИЕМ

Здесь, в подлунном мире,
Там, в невозможном мире
Встречам не быть,
Рядом не встать,
Взгляда не ждать...
Все
... feni la komedia
Все пролетает кометою.
Вы - метеор ночи.
Вы - окно вдали.
Дальше иду.
Вас не жду.
Я ухожу.
Реквием не пишите.
Вспомните лишь в тиши.
Что я приду - не ждите,
Своей вины - не ищите,
Просто я ухожу.
Вас, дающих надежду,
Вас, мечтою безбрежной,
Вас, ушедших в прежнее,
Я благодарю.
Ласковых слов не пишите,
Моих следов не ищите,
Просто я ухожу.
Не говорю, - прощайте.
Я молю - обещайте
                        Помнить!
Пусть в ненужных словах,
Пусть в забытых мечтах
Я покажусь иной
И окажусь росой
На пересохших губах.
Пусть не для Вас слова
О том, что я ушла 
                       в никогда.
Не говорю -
                      прощайте!
Я молю - обещайте
                         помнить!
       *  *  *
В чем смысл
Рожденья твоего?
Ты нужен людям?
Тебе отпущено всего ...
Считать не будем!
Но будут помнить ли 
                            тебя?
Вот в чем задача ...
Не потому ль 
                родился ты
Когда-то плача ...



ШАБАЛИНА ИРИНА АЛЕКСАНДРОВНА

род. в 1957г. в поселке Воскресенское  Нижегородской обл. В 1980г. закончила Горьковский мединститут. Работает врачом в детской поликлинике. Поэзией увлечена с детства. Много печаталась в Семеновской  газете. С 1997г. живет в Н. Новгороде.
        ПАМЯТИ МОЛОДЫХ СОЛДАТ
  Сердца стук, - как мольба о пощаде.
  Устремленные в вечность глаза...
  Да какого же лозунга ради
  Эти крики: "Ни шагу назад!"
  Да какой же идее во благо
  И какому суду вопреки
  Эта темно-вишневая влага
  на застывшем изломе руки...
  А в словах не по-книжному грубых
  Где спасенья, где гибели суть?
  Для кого пересохшие губы
  Прошептали простое:"Забудь!"?
  И ответ средь коранов и библий
  Не найти в этот час роковой:       
  Для кого же мальчишки погибли?
  Для чего полегли? За кого?

*****
   Ничего. Я день перетоскую.
   скучный вечерок перегрущу,
   И свою обиду небольшую
   Я тебе в конце-концов прощу.
   Долгий день прощу тебе и вечер,
   Одиноко проведенный мной,
   И мои необнятые плечи,
   И непотревоженный покой.
   Телефон, потерянно молчащий,
   К темноте привыкшие глаза,
   Сгоряча расколотую чашку,
   Да не к счастью видно, а к слезам.
   Второпях написанные строки,
   И слова ненужные уже.
   И немые, горькие упреки
   Лебедой проросшие в душе.
   Холод рук, опущенных устало,
   злую боль прикушенной губы,
   Горький след слезинки запоздалой
   Словно прочерк в летопись судьбы.
                       ***
 Граничит доверчивость с тайной...
 Предчувствия сладкого мёда ...
 Звенящая девичья стайка.

                   
                   *****
   Не люби ты меня. Не люби.
   Я порою бываю несносной.
   Не поднять из холодных глубин
   То,что спрятано,сломано.Поздно.
   Не мечтай обо мне. Не мечтай.
   холодна,как стена ледяная,
   Остужу даже солнечный май
   И от счастья уже не растаю.
   Не зови ты меня. Не зови.
   Своенравна, вольна, словно ветер
   Я на зов отсверкавшей любви,
   Не вернусь,улетев на рассвете...     
                            
       НИЖЕГОРОДСКАЯ ЗЕМЛЯ!
     Благословенна будь вовеки!
         Твои леса, долины, реки
            И плодородные поля!
   Вбирая щедрое тепло,
     Цвети, как сад - светло и вечно.
           И пусть тебя людское зло
             Не подорвет,не покалечит!
   Дыханье ветра над тобой
      Пусть будет свежим и желанным,
         и  твой возвышенный покой
           не потревожат ураганы.
  А злые вихри перемен
        не обожгут людские души
          и, идеалов не порушив,
            промчатся смерчем в вышине.         
  Как стены древнего Кремля
     Надежна ты и незабвенна.
          Нижегородская земля! 
            Навеки будь благословенна!
                            *****
  Проходят дни. А так стареть не хочется!
  Пред неизбежной правдой трепеща,
  среди друзей осадок одиночества
  все чаще и острее ощущать.
  Свои сединки судорожно закрашивать,
  морщинки темной пудрой оттенять,
  в привычном восхваленьи дня вчерашнего
  в сегодняшнем чего-то не понять.
  За годом год. А так стареть не хочется!
  Что при знакомстве, как в былые дни
  пытаешься, упрямо, имя - отчество
  простым и полудетским заменить.
  А на недуг не обращать внимания.
  И злую боль порой перетерпеть...
  Еще так необузданны желания,
  еще так много хочется успеть!
  И всё-таки волнуют ветры вешние,
  хотя о многом знаем наперёд...
  Душой всегда мы молоды по-прежнему,
  да вот...Лицо-предатель выдаёт.
                            
                              *****
  Тихой песней за собою
  поманил бродяга-вечер.
  Из привычного покоя 
  я шагну весне навстречу,
  и уйду к закату ближе
  в переплеты старых улиц,
  где упрямо ветки вишен
  сквозь ограды протянулись,
  где трамвай звенит устало,
  и скамейки у порога,  
  а проснувшиеся шпалы
  позовут меня в дорогу.
  Я уйду навстречу ветру
  в мир, где будет все иначе,
  оставляя километры
  за собой как неудачи.
  Убегу навстречу звездам
  в край, где ждет цветов шиповник,
и проснувшиеся грозы
 о себе хотят напомнить.
 Как тяжелые ладони
  Не клади слова на плечи.
  Не удержишь! Не догонишь!
 Я уйду весне навстречу!
                *****
Нежданно и непрошенно 
заветною тропой
уйдет моя хорошая, 
чтоб стать его судьбой.
Его ... Мне неизвестного, 
негаданного лишь,
Уйдет моя прелестная 
под сень далеких крыш.
И к счастью долгожданному
ладошки протянув,
уйдет моя желанная,
на маму не взглянув.
Уйдет, надеюсь, к радости,
к теплу и доброте,
чтоб утешеньем к старости
мне вырастить детей.
Вихрами их и ручками
любуясь, возгоржусь.
Возможно что во внучке я
случайно отражусь.
И девочка с косичками
примчится, егоза,
на миловидном личике 
сверкнут мои глаза.
Мечтой неуловимою
в неясном свете дня
уйдет моя любимая
чтоб возродить меня.



ШВЕЦОВА ЛЮДМИЛА ИВАНОВНА

род. 9.06.1940г. в Н.Новгороде, окончила
политехн. ин-т, была инженером по сварке, а желает стать инженером душ. Вышли сборники “Лунный свет” и “Сиянье звезд”.

      ПОМЕСТЬЕ 
Отличные лужки 
Деревни Бережки,
Где трехэтажный дом
Двух милых примадон.
      Мать-дочка, дочка-мать,
       Муж, зять и с ними сват
      Здесь любят угощать
      Элиту всех эстрад.
Певице неземной,
Творящей мир лепной,
Всевышний музыкант
Дал игровой талант.
      В счет истинных наград
      На Истре Солнцеград
      Местечко подобрал-
      Прекраснейший финал.      .
Дворец как альма матер,
Бильярд, фонтан, театр,
Басейн и зимний сад,
Где зреет виноград.
А в зале ренессанса
      Идут киносеансы,
      Экраном стенотанцы
      Сверкают иностранцам.
Особый быт, уют:
Особы ведь живут,
Лифт, три этажа,
Четыре гаража.
      Семь лет дворец возводится,
      Как чести удостоится,
      Воздастся Божья сторица
      И к Рождеству построится.
Наставление без принуждения
Стряхнула дрему с плеч своих,
Ее хватило б на двоих.
Зарядку сделала для рук,
И библию читала вслух.
В слух превратился даже внук,
Который ждал к себе подруг,
И, не дождавшись, наконец,
Воспринял будущий отец,
Что Бог стучится к нам в сердца.
Святою книгою юнца
Я увлекла, добившись своего,
Она поможет достигать всего.
С ней легче станет в мире жить,
Стараться больше не грешить.






ЯНЧУК ВИТАЛИЙ НИКОЛАЕВИЧ

род. в 1938г. в Днепропетровске. В 1943г.
с мамой был угнан в Германию. Вернулись домой в 1945г. Образование получил в Днепропетровске. После в армии уехал  работать на оловянные и золотые прииски Чукотки. Работал также на Колыме, Урале и в Карелии. В Н.Новгороде живет с 1969г. Автор сборника “Душа - родник”

        ЖУРАВЛИ
Желтеющая сонная долина...
Вечерний сумрак лег к ногам моим.
Я вижу птиц, летящих в небе клином
На  мой костер, струящий тихо дым.
Как высоко плывут они над  долом,
И крыльев взмах едва заметен мне.
Их переклики грустные, которым
Еще не раз припомниться во сне.
Летят, летят задумчивые птицы
Дорогой жизни - странники высот!
Как будто не успевшие проститься
С землей, благословляющей полет.
И вот они уже вдали, и тает
В вечерней дымке тоненькая нить.
Но крик гортанный улетевшей стаи
Еще в пространстве продолжает жить.
                                               Колыма 1987г.
      ПУНОЧКИ                                      Марише
По тундре рыскают метели,
И столбик красный вдавлен вниз
А с  юга  пуночки летели
И жались к стеклам под карниз.
Бывало ждешь друзей далеких,
А их так долго нет и нет.
Но вот идешь в снегах глубоких
И раздается вдруг в ответ: 
“Тю-и, тю-и, привет вам, люди,
Мы опоздали, там пурга
Держала нас. Теперь мы будем
Пугать весною здесь снега.“
По тундре рыскают метели,
И столбик красный вдавлен вниз
А люди радостно глядели
И клали крошки под карниз.
                                           Чукотка 1969г.
                  *  *  *
     Опять я заскучаю по весне.
     Осенний ветер сеет в сердце смуту,
     Но тянется душа к уюту,
     К восторгу солнца, жизни, новизне.
Я пережду в холодном поле ночь,
Увижу как забрезжит утро светом
Тревожно станет в мире этом,
И не уйдет тревога прочь.
     Тогда душа потянется к друзьям.
     Их круг - спасение от слома:
     Почувствую как греет слово
     И теплоту, что излучаю сам.
                
                *  *  *
Уходит в ночь вечерняя  заря,
И замолкают голоса и звуки,
Все, что ушло, - ушло! Но разве зря
Грустит душа перед лицом разлуки.
     Туман висит над сонною рекой,
     Горит костер, не отпуская взоры.
     И на песке начертаны рукой
     Замысловатые и тонкие узоры.
Звезда летит и падает к  ногам,
Огонь тускнеет, наползают тени.
И ночь спокойна будто божий храм,
Где просят, опустившись на колени.
     Закат луны мне говорит о том,
    Что скоро солнце встанет на востоке,
     И будет день похож на лист, где строки-
     Деянья наши, души под  крестом.
Прощальный крик разнесся над  водой-
В рассветной мгле взлетает птичья стая.
Туман-старик с седою бородой
Бросает наземь шкурки горностая.
     И возникают образы из мглы,
     Меняя контуры, фигуры и размеры.
     Но первый луч как острие иглы
     Уже пронзает призрачные  сферы.
                                                                                                   28.10.98г.


                *  *  *                              Нине 
Ты улетаешь из гнезда,
Стою у краешка перрона
И долго вслед  смотрю, туда,
Где меркнет свет окна вагона.
     Оттуда слышен все слабей
     Прощальный перестук колесный ...
      Я вижу мысленно людей,
      Их разговор многоголосный.
Но умирает звук вдали,
И никого со мною рядом,
Все провожавшие ушли
И скрылись за резной оградой.
      А я молчу не в силах снять
     Оцепенение прощанья,
     Разлукой, будто глыбой, смят
     И слов недобрым предсказаньем.
                                                            1982 г.
      ТАЙНЫ  МИРОЗДАНЬЯ
Все дальше отплывают  берега,
И сумерки сливаются с водою.
А звездный путь, как преданный слуга,
Плывет бок о бок рядом за кормою.
    Парит мой дух! И легкий ветерок
    Нашептывает тайны мирозданья-
    Откуда я и где души исток,
    Ее венец и глубина страданья,
Дорога ввысь - дорога в никуда,
Конец всему - и есть всему начало;
Вот падает судьбы чужой звезда,
А чья-то подымается устало.

*  *  *
Здесь тишина, а звуки супермира
Остались где-то за ее спиной.
Пусть отдыхает от меня квартира
С трехцветной кошкой и моей женой.
Гляжу в окно из домика-сторожки:
Стена берез и сосен высока,
и рядом - подрастающие крошки
С ветвями слабыми как детская рука.
Но звездный мир вот-вот откроет очи,
Растает плоть деревьев и кустов
И шорохи  таинственные  ночи
Уже стекают из беззубых ртов.
И робок миг ее прикосновенья,
И чувства обостряются как боль.
И звезд безликих зыбкое свеченье
Играет тоже в этой жизни роль.
Слиянье дня и ночи однозначно
Звучит во мне гармонией любви.
И лунный свет 
таинственный и мрачный -
Ласкает лоно теплое земли.
*  *  *
Две чужие души -
Две усталые птицы,
Два  огня, две стихии,
Два  вопля во тьме.
Жизнь уходит, не дав
Воедино им слиться,
Проскакать во весь дух
На ретивом коне.
    Сколько было надежд
    И желаний, и страсти
     В жизни  той, что осталась
     Уже позади.
    Но никто не нашел 
    Заплутавшее счастье
    И остался с судьбою
    Один на один.
Две чужие души -
Опаленные крылья,
На которых взлететь
Не дано высоко,
И гнала их судьба,
Будто проклятых в мыле,
Будто рядом они, 
А судьбой далеко.                         1998г.

         *  *  *
Прозрачной кажется береза,
Когда  глядишь издалека.
Согласно метеопрогнозу
Пройдут над Линдой облака.
     Лениво теплый дождь, покрапав,
      Оставит вмятины в пыли,
      И радуга подобно трапу
      Повиснет на краях земли.
Мне мягкий голос перепелки
Напоминает спать пора,
Но, слушая напев незвонкий,
Я не забудусь до утра.        
                                              На даче 04.08.1998г.

*  *  *
Среди полей стоит забытый стог,
Вокруг ромашки в хороводе,
И облака, как сказочный чертог,
Не помышляют о другой свободе.
Они плывут над морем и землей,
Над тихими полями в бесконечность,
В душе моей рождается покой -
Смешная и наивная беспечность.
То падают горючею слезой,
То хлопьями таинственного снега.
Раскатом грома летнею грозой
С землею разговаривает небо.
Бескрылые - им крылья не нужны,
Безликие - они на все похожи.
Плывут, плывут из дальней стороны,
Стремясь исчезнуть в неизвестность тоже.
И вот их нет. Я снова вижу стог,
Ромашки, будто дети в хороводе.
Пропал за горизонтом мой чертог,
Душа в плену, но мысли на свободе.
                                                          4.11.98г.