На главную

 Полезные ссылки
 Новости
 Форумы
 Знакомства
 Открытки
 Чат
 Гостевая книга

 Интернет-журнал
 Истоки
 О духовном
 Богом избранный
 Земля обетованная
 613 мицвот
 Время испытаний
 Персоналии
 Книжная полка
 Еврейский треугольник
 Мужчина и женщина
 Наш календарь
 
 Информагентство
 Хроника событий
 Пресса
 Из жизни общин
 Мы и политика
 Колонка редактора
 Наше досье
 Фотоархив
 
 Интернет-лоция
 Каталог ресурсов
 Еврейские организации
 
 Деловой мир
 Торговая площадка
 Инвестиционная площадка
 Площадка высоких технологий
 Бизнес-услуги
 Новости бизнеса
 Котировки и курсы
 e-Ресурсы
 Бизнес-досье
 
 Бюро услуг
 Благотворительность
 Дорога жизни
 Житейские услуги
 
 ОТдых И ДОсуг
 Стиль жизни
 Вернисаж
 Еврейская мама
 Еврейский театр
 Игры он-лайн
 Анекдоты, юмор
 Шпиль, балалайка
 Тесты
 Гороскопы
 Один дома
 Виртуальный роман
 Конкурсы
 Виртуальные открытки
 Знакомства
 Тутти-еврутти
 
 Наш клуб
 Концепция
 Как стать членом клуба
 Устав IJC
 Имею сообщить
 Гостевая книга
 Чат
 Форумы
 Конференции
 


Реклама на IJC

RB2 Network

RB2 Network
Реклама на IJC


Арье Барац

Священная асимметрия

Народ в народе

Недельная глава “Эмор” в значительной мере посвящена законам священства, законам, определяющим жизнь священников.

“Святы дожны они быть Богу своему, и да не оскверняют имени Бога своего, ибо жертвы Господни, хлеб Бога своего, приносят они, и потому они должны быть святы. Жену блудницу и обесчещенную нельзя им брать, и жену, отверженную мужем своим, нельзя им брать, так как свят он (священник) Богу своему. И ты святи его, ибо хлеб Бога твоего приносит он (в жертву); свят да будет он у тебя, ибо свят Я, Господь освящающий вас”(21. 6-8)

Итак, мы видим, что внутри самого святого народа, народа отделенного от всего человечества, происходит еще одно отделение. К священникам предъявляются дополнительные требования, им даются дополнительные предписания. Помимо запрета жениться на разведеных женщинах, Тора налагает на священников и некоторые другие ограничения. В частности, священник не может соприкасаться с мертвым телом и вообще принимать участие в похоронах. Совершать богослужение мог только тот священник, который был лишен целого ряда физических пороков.

Итак, мы видим, что священники, когены, являющиеся потомками Аарона, дополнительно избраны внутри Израиля, представляют собой как бы народ в народе. Невольно возникает вопрос: какой в этом смысл? Зачем дополнительно кого-то избирать, если весь Израиль уже избран, если он уже представляет собой “царство священников и народ святой” (Шемот 19.6)?

Прежде чем попытаться ответить на сам этот вопрос, я бы хотел обратить внимание на те философские средства, которые могут для этого ответа использоваться.

Избрание Когенов внутри Израиля обычно рассматривается как аналог и углубление избрания Израиля внутри человечества. При этом на ум всем всегда приходит иерархическая трактовка этой данности. Когены, Израиль, сыны Ноаха (праведники народов мира) - это три уровня святости, три степени посвящения. Нисколько не возражая против такой интерпретации, сам я вместе с тем предпочитаю обращаться к иной, горизонтальной, а не вертикальной оси сравнения.

Мне видится, что избрание когенов внутри Израиля адекватнее описывается в иных терминах, в терминах теории дополнительности, в терминах симметрии-асимметрии.

Между святым и святым

Итак, я бы предпочел сравнить всеобщее священство Израиля со специальным священством когенов не как низ и верх, а как две стороны, как правое и левое.

Само по себе уподобление каких-либо персонажей священной истории (например, Моше и Аарона) правой и левой рукам в традиции встречается. Но несмотря на то, что я никогда не слышал, чтобы Когены и Израиль уподоблялись паре рук, само это сравнение, на мой взгляд, более чем осмысленно.

В самом деле, отделение когенов от прочих израилитян именуется “отделением святого от святого” (“мавдиль бейн кодеш лекодеш”). Очевидно, что соотнесение какого-либо предмета с ним же самим возможно только как констатация его парности, в противном случае отождествление окажется полностью бессодержательным.

Сопоставление объекта с самим собой возможно исключительно как сопоставление парных симметричных предметов, ведь тождество только таких предметов явственно и неоспоримо. Отличение руки от руки, ноги от ноги может быть произведено лишь в смысле их принадлежности единой симетричной структуре. Поэтому когда мы слышим об отделении “святого от святого”, то невольно должны воспринимать это разделение как разделение между святым-левым и святым-правым.

На мой взгляд такое диалогическое, дополнительное понимание миссии священства соответствует ему в большей степени, чем понимание иерархическое. К тому же это понимание в большей мере отвечает духу иудаизма.

В самом деле, философия, как известно, начинается с вопроса о “всеобщем”. Человек мыслит сопоставляя. Пока мы сраниваем отдельные предметы, например, МЕРЕЦ с Шинуем, торговую сеть Кооп с торговой сетью Суперсаль (или ту же правую руку с левой рукой) мы находимся в плоскости обычного мышления. Философия начинается тогда, когда мы обращаемся к первосмыслу, когда мы хотим понять и проанализировать мир как целое, т.е. когда мы пытаемся схватить “вообще ВСЕ”. Тут наша мысль решительно пасует. Как быть? Ведь “все” сравнивать не с чем, ведь помимо “всего” ничего уже не остается.

Возможно два способа: первый путь эллинской философии, которая сравнила “все” (единое) со многим. Второй путь - сравнить “все” с одним из элементом этого “всего”, представив этот элемент как другое “все”, как другую тотальность. Этот диалогический образ мышления сложился в новой европейскрой философии, однако корни его лежат именно в иудаизме. Если бы с древних времен евреи разрабатывали свою оригинальную философию, то она должна была бы быть именно диалогической, а не иерархической.

Ведь избрание Израиля - это именно акт удвоения мира. Царь всего мира одновременно является Богом Израиля: “У Господа Бога твоего, небо и небеса небес, земля и все что на ней, но только отцов твоих благословил Господь, и избрал вас из всех народов” (Дварим 10.14). Еврейская философия должна была бы основываться не на иерархическом разделении (хотя такой подход возможен и ничему не противоречит), а на диалогическом соотнесении всеобщего (весь мир) с его элементом, выступающим в качестве другого всеобщего (Израиль). Эту диалогическую философию, философию дополнительности я излагаю в своей книге “Презумпция человечности” (которую можно найти на сайте Маханаима или заказать по телефону 054-394-249). В этой книге, в главе “Благовестие от Нильса Бора” я рассматриваю проблему отделения Израиля от мира, проблему отделения Святого от Будничного в свете боровской теории дополнительности.

Загадочный закон

Между тем отделение Святого от Святого, подчиняясь этой же самой общей логике дополнительности, в то же время высвечивает отдельный аспект этой логики - аспект симметрии.

Законы, связанные с симметрией - это одни из самых универсальных и загадочных законов мироздания. Симметрия - это одно из самых глубоких, самых базисных характеристик бытия, которая отмечается на ее самых разных уровнях. Симметрию (как и ее верную спутницу асимметрию) можно наблюдать в мире физическом, органическом, социальном и духовном. Симметрия фигурирует в квантовой физике (левый и правый спин электрона), в химии (левовращающие и правовращающие кристаллические структуры) и, разумеется, в биологии, которая имеет дело с объектами, практически всегда подчиненными законам симметрии.

Кроме того, эта действительность лежит в основе человеческого мышления. Ведь работа ума осуществляется за счет непрекращающегося сопоставления, за счет парадоксального единства тождества (симметрии) и различия (асимметрии). Как говорил Гегель: “сравнение имеет смысл лишь при предположении наличного различия, и точно так же наоборот, различие имеет смысл лишь при предположении наличного сходства”.

В религии правая и левая сторона также имеют четкий духовный смысл. Правым, например, считается божественное качество милости, а левым - суда. Соответственно сатанинский мир, коренящийся в качестве суда, именуется в идуаизме “левой стороной”. В этом смысле “левая сторона” - это своеобразное зазеркалье, это неподлинное, иллюзорное отраженное существование.

Однако при этом важно подчеркнуть, что полная симметрия в реальном мире невозможна. Ситуация буриданова осла, умершего от голода по причине невозможности выбрать между двумя равными стогами сена, - идеальная ситуация. Всякая симметрия непременно отмечена каким-либо асимметрическим элементом.

Пастер в середине XIX-го века показал, что все живое, начиная с бактерии и кончая человеком, различает левые и правые формы химических веществ, например, отличают химически тождественную глюкозу и галактозу. Пастер пришел к выводу, что “симметрия между левым и правым в живой природе нарушена уже на молекулярном уровне”. “Почему возникает определенная диссимметрия, а не противоположная, почему только правый сахар... и левые белки?” - изумлялся великий ученый.

Итак, асимметрия - это необходимый элемент симметрии, это внесение принципа различия в принцип тождества, делающий возможным само это тождество.

Как бы то ни было, но мы вправе рассмотреть законы, связанные с когенами, как признак асимметрии в ситуации двух симметричных священств, правого и левого. Причем именно это разделение священства, на мой взгляд, может прояснить общий философский смысл такого фундаментального явления, каковым является симметрия-асимметрия.

Всевышний предназначил потомство Аарона для священнической миссии не сразу. Первоначальный Его план заключался в другом. Первоначально Всевышний желал, чтобы священники посвящались из первородных сыновей всех израилитян. Но в результате того, что Израиль поклонился золотому тельцу и лишь колено Леви (которому принадлежал Аарон) от отступничества уклонилось, первоначальный план изменился: “Я ведь взял Левитов из среды сынов Израилевых вместо всех первенцев, разверзающих чрево, из сынов Израиля” (Бемидбар 3.11)

Между тем этот первоначальный план раскрывает нам внутренний смысл отделения Святого от Святого, внутренний смысл бытия в качестве симметричного.

Во-первых, этот план дополнительно подтверждает тезис о изначальной тождественности (симметричности) всеобщего священства (Израиль) и священства специального (Когены). Ведь по своей “природе” первенец ничем не отличается от последующих детей.

А во-вторых, в этом замысле Всевышнего посвящать когенов из первенцев всех израилитян просматривается глубинный смысл самого принципа симметрии-асимметрии: она возникает как бы из самой еврейской идеи святости, святости как внутренней различенности.

В самом деле, первенец является первенцем только потому что после него появляются другие дети. Первое предполагает второе, но одновременно, как говорит французский философ Жак Дерида: “второе своим запаздыванием делает возможным первое”. Иными словами первое и второе немыслимы друг без друга. Они возникают вместе, возникают парно. Но тогда первое и второе во времени соответствуют правому и левому в пространстве. Таким образом мы вправе сказать, что симметрично-асимметричные структуры, пронизывающие все уровни мироздания, основываются на еврейской идее святости, обнаруживают внутреннюю святость жизни, внутреннюю святость бытия.




сделать домашней
добавить в закладки

Поиск по сайту

Самые читаемые страницы сегодня

Анонсы материалов
© Copyright IJC 2000-2002   |   Условия перепечатки



Rambler's Top100