ЭЛЛИНЫ И ИУДЕИ

Возвращение в Междуречье

В главе "Хаей-Сара" описывается смерть Сары, приобретение Авраамом пещеры Махпела и погребение в ней его жены. Далее рассказывается история сватовства Ицхака и Ривки: "Авраам стал стар и в летах преклонных, а Господь благословил Авраама всем. И скачал Авраам рабу своему, старшему в доме его, управляющему всем. что у него: положи руку твою под бедро мое. И я закляну тебя Господом, Богом небес и Богом земли, что ты не возьмешь сыну моему жены из дочерей ханаанейца, среди которого я живу; но в мою землю и на мою родину пойдешь и возьмешь жену сыну моему Ицхаку" (24:1-4).

Как мы помним, третий сын Тераха Нахор не участвовал в ханаанской экспедиции своего отца, он остался на родине в Ур-Каздиме, в Арам-Нагараим (буквально -Междуречье), куда и направился посланник Авраама Элиэзер. Там у колодца он встретил Ривку, "дочь Бетуэла, сына Милки, которого она родила Нахору"...

"И преклонился человек тот, и поклонился Господу. И сказал: благословен Господь Бог господина моего Авраама, который не оставил милостью Своей и истиной Своей господина моего; я на пути, которым привел меня Господь к дому родных господина моего" (24:23-28).

Мы выяснили, что разделение на "святое" - "будничное" и противостоящее этой паре "нечистое" обнаружило себя в истории братьев: Шема, Яфета и Хама, а также Авраама, Арана и Нахора.

Тем не менее это разделение не вполне однозначно. Мы видим, что внук Нахора Лаван был идолослужителем, о котором Пасхальная "агада" говорит, что он хотел "искоренить все" еврейское семя. Между тем дочери Нахора сделали другой выбор. Внучка Нахора Ривка стала женой Ицхака, а его правнучки Лея и Рахель стали женами Иакова и праматерями еврейского народа. Как и в случае с дочерью Лота моавитянкой Рут, "женская сторона" "нечистоты" оказалась способной к возрождению, к возвращению в такое состояние будничности, которое открыто союзу со святостью.

К вопросу о том, в каком случае "нечистое" может преобразовываться в ''будничное", а в каком случае навсегда утрачивает эту возможность (так называемая "клипа Амалека"), я еще вернусь. Однако, прежде чем это сделать, следует вновь обратиться к генеалогии Авраама, которой в значительной мере посвящена наша недельная глава.

Сюрпризы библейской генеалогии

Традиция считает Авраама обновителем человеческого рода даже в большей мере, чем Ноаха. Слова Торы "Вот происхождение неба и земли при сотворении их ("веибарам")" ("Берешит", 2:1) Зоhар предлагает понимать как "Вот происхождение неба и земли через Авраама ("бе-Авраам")".

И дело не только в том, что имя Авраам истолковывается Торой как "отец множества народов" ("Берешит", 17:5). Иудаизм признает Авраама предком именно тех народов, которые породили все мировые религии. Иудаизм считает Авраама родоначальником не только монотеизма (иудаизма, христианства и ислама), но и основателем восточных религий.

Мы читаем в нашей недельной главе: "И взял Авраам еще жену, именем Ктура. И она родила ему Зимрана, и Якшана, и Медана, и Мидьяна, и Ишбака, и Шуаха. Якшан же родил Шву и Дедана, а сыновья Дедана были: Ашурим, Ле-тушим и Леумим... И отдал Авраам все, что у него, Ицхаку. А сынам наложниц, что у Авраама, дал Авраам подарки и отослал их от Ицхака, сына своего, еще при жизни своей, на восток, в землю Кедем" (25:1-6). В Талмуде ("Сангедрин", 91, а) говорится, что Авраам передал своим сыновьям от Ктуры (она же Агар) "имена от нечистых сил", то есть искусство повелевать духами. А по поводу имен Ашурим и Летушим и "Берешит Раба" сказано. что это имена прародителей наций. Соответственно распространено мнение, будто именно одаренные Авраамом и отосланные им на Восток сыновья Ктуры и есть родоначальники восточных учений.

Следует отметить, что это не противоречит данным исторической науки, согласно которым ведическая литература зародилась не ранее XIV века до н. э., то есть через три века после эпохи Авраама.

Восточные религии, главными из которых являются индуизм, буддизм и даосизм, - это мировые универсальные религиозные системы, в своей основе противостоящие монотеизму. Монотеистические религии исповедуют веру в единого Бога и в воскресение из мертвых; восточные же, вроде бы также говорящие о "едином Боге", проповедуют вечное противостояние материи и духа и вечное перевоплощение. Они стремятся не к воскресению, а к противоположной цели - к развоплощению. Монотеизм строится на откровении, на познании "сверхъестественной" воли, управляющей миром, восточная мудрость так или иначе зиждется на умозрении, на постижении всех тонкостей "естественного" управления. Вот в каких словах противопоставляет пафос этих систем

Н. Бердяев: "Все здесь основано на страшной и неотвратимой закономерности, она переносится в самую глубину божественной жизни. Кармическая судьба справедлива и закономерна, и она не знает прощения и пощады, не знает любви и свободы... От восточной теософии, от учения о карме веет кошмаром неискупленного прошлого, простирающего свои нити на бесконечное будущее..."

В свете сказанного восточные религии могут представиться угрозой иудаизму, нечистотой, противостоящей "чистоте". Однако при этом важно понимать, что в аспекте "естественного" управления миром восточные религии содержат сведения ("имена от нечистых сил"), которые важны и интересны сами по себе. Разумеется, нуден относится к этим религиям с осторожностью. во избежание поклониться "чужому божеству". Однако, как говорится об этом в трактате "Хулин", неевреи не совершают ничего предосудительного, участвуя вне Эрец-Исраэль в подобных культах. В этом смысле (по меньше мере в этом смысле) восточные религии выступают как самое классическое "будничное".

Мы уже усвоили, что одних и тех же персонажей можно рассматривать то как "нечистых", то есть иудаизм отрицающих, то как "будничных", то есть конструктивно иудаизм ("святое") дополняющих. Причем одним из центральных критериев при такой оценке служит отношение к самому принципу дополнительности ("святого" и "будничного"), В какой меое какая-то внешняя по отношению к иудаизму религиозная система этого принципа придерживается - в такой мере она относится к миру "будничного". И в той мере, в которой она отрицает принцип дополнительности, в той же мере она относится к миру "нечистоты".

"Будничное" и "нечистое" взаимопревращаемы, мы видим это на примере самых разных персонажей книги "Берешит". Однако особенно интересно рассмотреть в этом отношении религии потомков Авраама от Ктуры в силу их "естественности", то есть отдаленности от Торы.

Две философии

В основе восточных религий лежит представление о снимающем все полярности Едином. В этих религиях отсутствует какой-либо аналог принципа дополнительности, благодаря чему они тяготеют к синкретизму, то есть признают все существующие веры проявлением какой-то единой мировой религии. "Существует лишь одна Истина, -провозглашает йог Рамачарака, -люди же называют ее разными именами. Вне времени и пространства, вне всяких законов причинности вечно пребывает Единое - Все".

Действительно, это интуитивное ощущение запредельного Единого мы встречаем и з индуизме, и в буддизме, и в даосизме: "Бытие едино, мудрецы же называют его различно: Агни, Яма. Матаришва", - говорится уже в Ведах (1:164).

Итак. существенно разнясь в некоторых пунктах, все восточные религии видят друг в друге как бы различные аспекты единой религиозной системы. Между тем общая концепция этой системы была блестяще сформулирована как раз не на Востоке, а на Западе, в греческой философии, и прежде всего в неоплатонизме. Именно в античной философии общерелигиозное интуитивное ощущение укорененности всего сущего в некем Едином истоке блестяще увязано с чисто рациональным анализом, с тем, что впоследствии европейцы назвали "естественным светом разума".

Вот, например, как пишет о Едином Плотин (философ-неоплатонист): "Одно-единственное... ничем не ограничивается и не подлежит ни мере, ни числу; оно не ограничивается ни чем-либо другим, ни самим собою, ведь тогда Единое было бы двумя. Тем более оно не есть фигура, потому что не имеет ни частей, ни формы".

Размышляя, греческий мудрец научился соприкасаться с запредельными мирами. При этом греческая философия в предельно доступной всеобщей форме выразила основную идею "естественной", то есть непросвещенной светом Торы религиозности. Однако прежде чем сказать, в чем эта идея состоит, я напомню, что неоплатонизм, как и античная греческая философия вообще, - это, пожалуй, единственное значительное явление духовной жизни человечества, которую иудаизм не возводит к Аврааму! Греческая философия - неотъемлемая составляющая европейской культуры, в сущности, единственное сопоставимое по своей мощи с иудаизмом явление духа, - согласно библейской генеалогии, восходит к Яфету.

Римляне, также не чуждые философии, но прежде всего прославившиеся своими военно-политическими достижениями и системой юридического права, были однозначно возведены иудаизмом к потомкам Эсава, то есть к сыну не только Авраама, но и Ицхака. Однако греки этой чести не удостоились. Привязав греков к Яфету, соответствующему "будничному", "доавраамному" человечеству, евреи и возвысили греков, и одновременно предельно отдалили их от себя. В любом случае эта генеалогия указывает на то, что, согласно еврейскому видению, религия и философия восходят к различным духовным корням, что место философии уникально и ни с чем не сравнимо, что мировоззрения делятся на философские и все остальные.

Но в чем же главное отличие "будничной" философии "единства" от "святой" религии "дополнительности"? В том, что первая имеет дело с организмом, а вторая - с личностью. Единый Бог евреев - это личностное живое заинтересованное в человеке начало. Единое индуистов и эллинов - это бесстрастная надличностная реальность. Личный Бог Израиля стоит над законами, задает их. У язычников, наоборот, безличные законы возвышаются и над богами, и над людьми.

"Почему боги любят добро; потому что оно добро, или оно добро потому, что его любят боги?" - этот ребром поставленный Сократом вопрос радикально отличает "сверхъестественного" человека от "естественного"; монотеиста от язычника. У эллинов боги потому любят добро, что оно добро (таков и был ответ самого Сократа): у иудея добро потому добро. что его любит Бог. Как сказал рабби Йоханан Бен-Закан: "Ни мертвое тело не оскверняет, ни вода не очищает, но так понелел Господь Пресвятой, и мы не вправе нарушить Его повеление".

Эти два ответа порождают две философии: философию органического единства и философию единства личностного. Первая философия - эллинская, вторую условно можно было бы назвать иудейской. Такая философия, правда, никогда специально иудаизмом не разрабатывалась, более того, еврея всегда философствовали в тон эллинам. Тем не менее если выявить главное зерно иудейской позиции на интеллектуальном уровне, то она обернется именно философией дополнительности, философией личности, которая не "суммируется" с другими личностями, в том смысле, что не порождает следующей, более ценной реальности (один человек не менее ценен, чем все человечество). ,

В органических системах части по-военному подчинены целому. Клетки объединяются в органы, органы в организм, организмы в стай. В органических системах каждый следующий уровень "ценнее" предыдущего. И это непреложная данность для античной философии, проповедующей иерархическое устройство мира, в котором Единое эманирует во многое. Между тем в системе иудаизма наряду с представлением об органическом иерархическом устройстве есть представление также и о личном начале, нарушающем всякую органическую субординацию. Часть в системе иудаизма может превращаться в целое. Более того, именно на этом этапе превращения части в целое и происходит избрание, строится разделение на "святое" а "будничное", каждое из которых - это все мироздание; "Ведь у Господа, Бога твоего, небо и небеса небес, земля и все что на ней. Но только отцов твоих благоволил Господь любить и избрал позднейшее потомство их, вас, из всех народов, как это ныне" ("Дварим", 10:14-15).

Израиль - это "святое"; все прочее человечество, в том числе человечество, просвещенное не светом Торы, но лишь естественным светом разума, - это "будничное". И эти "противоположности" предназначены не для растворения в "абсолюте", в "Едином" - во "Всем", а для того, чтобы, обнаружив свою взаимообусловленность, свою взаимную дополнительность, совместно исправлять мир.

Арье Барац