Евреи-мусульмане в Средней Азии

Михаил НОСОНОВСКИЙ (Бостон)

Бухарские евреи

«Бухарскими» изначально называли только евреев, живших в Бухарском эмирате, однако со временем это название стало применяться ко всем коренным еврейским жителям Средней Азии, говорившим на диалекте таджикского языка. Появление евреев в Середней Азии относится еще к доисламскому периоду. В Талмуде упоминается еврейская община в Мерве (современная Туркмения), там же близ Байрам-Али были обнаружены еврейские захоронения V-VII веков. Средневековые мусульманские историки упоминают евреев в Хорезме в VII веке.

После мусульманского завоевания Средней Азии в VII-VIII вв. евреи оказались практически единственной группой в регионе, сохранившей свою религию и не перешедшей в ислам. Многочисленные источники сообщают о евреях в Самарканде, Хорезме, Балхе, Мерве, Джанде и Яхудилыке (близ Сыр-Дарьи) в VIII - XII веках. Еврейские общины в этих городах составляли единое целое с общинами Афганистана и Ирана, имели общий разговорный язык (еврейско-персидский) и общие культурные традиции. Лишь в XVI-XVIII веках среднеазиатские евреи оформились в отдельную этническую группу со своим характерным диалектом (еврейско-таджикским языком). Как правило, евреи жили среди ираноязычного городского населения (таджиков), а не тюркоязычного, доминировавшего в сельской местности. Основные еврейские общины были в Бухаре, Самарканде, Каттакургане, Шахрисябзе, Коканде, Ташкенте (современный Узбекистан), Душанбе, Ходженте (Таджикистан), Мерве, Чарджоу (Туркмения).

Из-за оторванности от основных центров иудаизма к XVIII веку культурная жизнь бухарских евреев пришла в упадок, их грамотность и знание еврейских законов в тот период оставляло желать лучшего. Новое дыхание в бухарско-еврейскую общину вдохнул прибывший из Цфата (в Палестине) в 1793 г. раввин Йосеф Мамон. Целью его поездки был сбор денег для еврейской общины Цфата, но, попав в Бухару, он решил остаться в этом городе, создал там ешиву, распространил среди бухарских евреев сефардский вариант литургии, заказал из-за рубежа многие книги.

В 60-е годы XIX века происходит постепенное присоединение Туркестана к России. Бухарский эмират, где проживало большинство среднеазиатских евреев, сохранялся в качестве независимого государства вплоть до установления советской власти в 1920 г., однако фактически он находился в вассальной зависимости от России. Внешней, а нередко и внутренней политикой эмира заправляло Политическое агентство (посольство) России в Бухаре. В этот период многие бухарские евреи переселились в Туркестанский край, возникли новые общины в городах Ферганской долины: Андижане, Маргилане, Намангане, Скобелеве. Российское законодательство различало евреев-коренных жителей Туркестана («туземных или местных евреев»), которые имели право жить в любой части Туркестана, но не во внутренних губерниях России, иммигрантов из эмирата (они представляли собой проблему для русских властей) и евреев-граждан Бухарского эмирата (собственно, «бухарских евреев» - тогда и возник этот термин).

Насильственная исламизация.

Мусульманский закон в целом терпимо относится к иноверцам-единобожникам и запрещает их насильственное обращение в ислам. Евреи и христиане считаются «народами книги» (т.е. теми, кто порвал с язычеством и признаёт Библию) и имеют статус охраняемого меньшинства («зимми»). Чтобы пользоваться этим покровительством, они обязаны выплачивать властям определенный налог («джизья»). Существует также ряд унизительных символических ограничений, принимавших в разное время более или менее суровую форму: синагога не должна быть выше мечети, еврейские дома должны отличаться от мусульманских, одежда зимми должна отличаться от одежды правоверного, запрещено носить некоторые виды головных уборов, ездить верхом на лошади или верблюде, выплата джизьи главой еврейской общины сопровождается тремя пощечинами (которые могут быть заменены дополнительным побором).

Немусульманам под страхом смерти запрещено склонять мусульман к вероотступничеству. Во многих случаях за одно и то же преступление немусульманам следует более суровое наказание, особенно, если преступление это имеет элемент оскорбления ислама. Это приводило к тому, что обвиненный в преступлении (справедливо или нет) еврей часто оказывался перед выбором, подвергнуться смерти или длительному заключению в тюрьму, либо принять ислам (что было бы воспринято как раскаяние) и заслужить прощение. Процедура перехода в ислам очень проста: достаточно произнести при свидетелях краткую фразу - символ веры. Известны случаи, когда евреев заставляли силой произносить эту фразу или же делать это без понимания последствий, обращая таким образом в ислам, хотя шариат и запрещает подобное принудительное обращение.

Будучи обращенным, еврей раз и навсегда становился мусульманином, на него распространялись общие для мусульман законы шариата, в частности, переход обратно в иудаизм считался отступничеством и мог караться смертью. Единственной возможностью вернуться к своей религии было уехать в место, где его никто не знает. Обращенные в ислам евреи, как правило, покидали еврейский квартал и начинали жить среди мусульман. Но поскольку их обращение было зачастую чисто внешним, они сохраняли приверженность тем или иным еврейским традициям. Часто такие новообращенные держались вместе и продолжали тайно исполнять иудейские обряды.

Первая массированая волна обращения бухарских евреев относится к середине XVIII века. Новообращенные, которых прозвали «чала» (что-то типа «ни то, ни сё» по-таджикски) селились на границе еврейского квартала и в тайне продолжали придерживаться иудаизма. Еще одна волна обращений прошла в начале XIX века. Англиканский миссионер Джозеф Вольф (1795-1862), кстати, еврейского происхождения, обнаружил в 1844 году 300 семей чала в Бухаре.

Насильственное обращение в ислам нашло отражение и в бухарско-еврейской литературе. В 1809 году Авраам бен Абульхаир написал на еврейско-таджикском языке поэму «Байди Худоидодч» («Плачь о Худойдоде»), которая посвящена трагедии насильно обращенного в ислам еврея Худойдода (это имя означает по-персидски «Богом данный» и, вероятно соответствует еврейскому Йонатан). Поэма эта сохранялась в рукописях и была опубликована в 1897 г. иранистом академиком К.Г. Залеманом в «Вестнике Императорской Академии Наук» в Петербурге.

Согласно опубликованному в 1951 г. сообщению этнографа И. Бабаханова, который опрашивал «чала» в Бухаре, при последних эмирах Абдал-Ахад Бахадуре (1885-1910) и Мир-Алиме (1910-1920) отношение к «чала» смягчилось, им часто удавалось проводить иудейские обряды, на что, благодаря взяткам, мусульманские власти смотрели сквозь пальцы.

Чала: надежда на «могущественного Белого Царя».

Иммиграция бухарских евреев в образованный в 1867 году Туркестанский край представляла немалую проблему для российских властей. В отличие от туземных евреев края, они не имели права жительства и подлежали выселению. Если до 1890-х годов статус евреев из Бухарского эмирата в Туркестане приравнивался к статусу иностранных купцов-евреев, что давало им право жить и владеть имуществом на всей территории Российской Империи, то с этого времени предпринимаются попытки ограничить их права. Согласно закону от 5 июня 1900 года, евреям, которые не могли доказать, что они или их предки проживали на территории края до присоединения его к России, было разрешено селиться в трех «пограничных» городах: Ош, Каттакурган и Петро-Александровск (Турткуль) при условии взятия ими промысловых свидетельств. Позднее к списку было прибавлено еще три города: Самарканд, Коканд и Маргилан. Вступление в силу этого закона откладывалось три раза: на пять лет, на три года и еще на два года. Массовые выселения евреев в эмират прошли в 1909-1910 гг., когда вступил в силу отсроченный закон 1900 г. о выселении.

Особенно болезненной эта ситуация была для бежавших из Бухары «чала», поскольку в случае возвращения их ждала смертная казнь. Многие из них ходатайствовали перед российскими властями о предоставлении вида на жительство. Исследователь А. Каганович обнаружил несколько лет назад ряд архивных документов, проливавающих свет на эту главу российско-еврейской истории. Вот что писала в 1901 г. Ай-Бибши Якубова военному губернатору Сыр-Дарьинской области:

Вам, Ваше превосходительство, может быть, не знакомы роковые для бухарских евреев слова «Слава Богу, я мусульманин». Этих слов страшится в Бухаре каждый еврей, в чем-то провинившийся, если присутствующие мусульмане усмотрят в его проступке малейшее, по их мнению, оскорбление их религии. Тогда один исход - или ведут в Кушбеги, и он, по засвидетельствованию трёх присутствующих мусульман, подлежит немедленному повешению, или собравшаяся толпа предлагает произнести в её присутствии «слава Богу, я мусульманин», и тем самым искупить свою вину. По принятии таким порядком мусульманства вся семья объявляется также мусульманской и передается мулле для наставления в вере и обрядах....

Почти все «чала» только по внешним проявлениям мусульмане, а в душе евреи. «Чала» ходят в мечеть, будто молятся, и вообще проделывают всё, что полагается мусульманам, ибо за ними следят соседи. В заперти же у себя дома они в строжайшей тайне чтут субботу, молятся под покровом ночи по еврейскому обряду Единому Богу и вымаливают себе у него прощение в невольном прегрешении. Беда, если кто-либо узнает и выдаст: вероотступников немедленно казнят через повешание, а раньше свергали с высокой башни на съедение собакам. Такая жизнь естественным образом привела к тому, что «чала» селятся отдельно, в особых кварталах, и сочетаются браком только между собою: ни истый мусульманин, ни тем паче еврей не отдадут им своих дочерей. Первые, потому что основательно не верят в религиозное чувство «чала», а вторые понятно почему...

И вот, влачат «чала» жалкую жизнь: полу-люди, полу-трупы под вечным домокловым мечем... Тем, кому это непосильно, один исход: бежать за пределы Бухарского ханства. До завоевания Туркестана русскими почти некуда было и бежать. Всюду мусульмане и потому «чала» бежали туда, где их не знали. Но вот на горизонте дикой Азии явились войска могущественного Белого Царя... Покоренный Туркестан стал единственным лучшим убежищем для беглых «чала»...

Ваше Превосходительство!... Прикажите ввиду исключительного нашего положения провести дознание о времени нашего поселения и образе нашей честной трудовой жизни.

В 1897 г. дочь российского купца первой гильдии Абдурахмана Калонтарова Мирьям обратилась с просьбой содействовать в освобождении её мужа к Туркестанскому генерал-губернатору барону Александру Борисовичу Вревскому (который выступал за предоставление евреям из Бухары права на жительство в крае; кстати, Вревский был сыном одной из возлюбленных Пушкина "Зизи" Вульф-Вревской ). Мирьям писала, что её муж Давид Исхаков был ложно обвинен в прелюбодеянии, когда его застали вместе с мусульманами на праздновании в гостях с танцовщицей. Мусульман отпустили на следующий день, а её муж вот уже восемь лет содержится в зиндане.

Губернатор направил соответствующий запрос российскому Политическому агенту в Бухаре. В ответе действительный статский советник В. Игнатьев в целом подтвердил слова жены Исхакова и написал, что, по словам бухарского кази-калана, было арестовано несколько мусульман и два еврея. Один еврей согласился принять ислам и был отпущен, Давид Хаим Исхаков же отказался и должен был быть приговорен к либо к смерти, либо к пожизненному заключению. Он добавил, что Мирьям Исхакова много раз обращалась к эмиру с просьбой о помиловании, но ответа не получала, а Политического агенство, «не считало удобным вмешиваться в это щекотливое дело». Вревский, однако, считал иначе и наложил резолюцию «Шариат не ограничивает власть эмира в оказании милости преступникам.». В циркуляре, полученном Политическим агенством от генерал-губернатора, говорилось «Восьмилетнее заключение в зиндане Исхакова можно считать вполне достаточным наказанием... Такую твердость можно лишь отнести к его прекрасным нравственным качествам.» Исхаков был вскоре помилован эмиром.

Правовое положение «чала» было двусмысленным. С одной стороны, в Бухаре они считальсь мусульманами, и как мусульмане формально могли иметь право на жительство в России без ограничения, однако большинство из них не имело паспортов граждан эмирата. С другой стороны, как евреи, они подлежали высылке в «пограничные города». Многие чала не могли выплатить гильдейские пошлины, необходимые для получения промысловых свидетельств, поэтому им грозила высылка не только в «пограничные города», но и в эмират, где их ждала смертная казнь. Вопрос о правовом их статусе так и не был решен вплоть до 1918 года, когда они декретом Совета Народных Коммисаров были приняты в число граждан Российской Республики. Бухарский эмират вскоре прекратил существование.

Джедиды - «новые мусульмане» из Ирана.

Джедидами, от арбского «джедид-уль-ислам» («новый мусульманин») называли обращенных в XIX веке в ислам евреев из Мешхеда (где в 1839 г. имели место массовые еврейские погромы и насильственное обрашение) и других иранских городов. Как и в случае с «чала», они часто оставались тайными приверженцами иудаизма. После присоединения Туркестанского края к России многие из них мигрировали в Закаспийскую область и поселились в Мервском и Тедженском уездах. В Мерве действовал молельный дом джедидов, в котором они собирались по субботам.

В 1902 году численность джедидов составляла 229 человек, в 1910 их было уже 663 человека. Главным их занятием была торговля (в основном, персидскими коврами) и ростовщичество. На протяжении 1900-х годов власти Закаспийской области не могли прийти к окончательному решению, следует ли выселить незаконно проживавших в крае джедидов обратно в Персию. Сторонники выселения ссылались на «вредность» их деятельности, состоявшей якобы в контрабанде ковров и «эксплуатировании местного населения путем ростовщичества». Противники выселения, напротив, говорили о пользе от джедидов.

Начальник Закарпатской области генерал-лейтенант Усаковский был против высылки, ссылаясь на то, что контрабанда ковров прекратилась после того, как был разрешен их ввоз, и считая, что в случае высылки джедидов их место в качестве ростовщиков займут персы и армяне. Последние же «гораздо опаснее евреев в смысле эксплуатации окружающего населения. Иностранного подданого еврея, в случае вредных деяний с его стороны, мы всегда можем выдворить административным порядком, а от армянина не так-то легко отделаться, потому, что он пользуется правом граждаства, одинаковым со всеми русскими.» Благодаря докладу Усаковского высылка джедидов была отсрочена до 1910 г., когда вступал в силу указ от 1900 г. о высылке евреев-иностранцев из Туркестанского края.

В 1910 г. последовало распоряжение генерал-губернатора Самсонова о выселении всех иностранных евреев, включая джедидов. Представители общественных и деловых кругов пытались предотвратить высылку. Например, глава среднеазиатского отделения Русско-китайского банка Миляшевич писал: «Выселение их вызывает непоправимый вред торговле, повлияет на прекращение платежей многими фирмами, погубит надолго торговлю Мервского района с Персией и Москвою». По линии Военного министерства против выселения ходатайствовал депутат Государственной Думы Фридман. Туркмены Мервского оазиса писали: «Эти самые евреи отличались высокой честностью во всех расчетах... Все наши наличные капиталы находятся у евреев, но получить обратно в настоящую минуту мы их не можем... ибо евреи пустили наши вклады в оборот и рассчитываться с нами не могут». За оставление джедидов ходатайствовало и Персидское агенство в Асхабаде, заявляя, что они являются мусульманами, а не евреями (отметим, что принятая в 1908 г. в Иране конституция уравнивала евреев и христиан в правах с мусульманами).

Однако Самсонов оставался непреклонен, считая, что деятельность евреев вредна. Его мнение разделил и новый начальник области Шестак: «Джедиды, сохраняя все отрицательные стороны еврейской национальности, представляют вредный для области элемент». Выселение последовало в августе 1911 года. Таким образом, если в случае беженцев-чала, которым грозила смерть в Бухаре, российскими властями принимался во внимание гуманитарный аспект проблемы, ситуация с джедидами рассматривалась только с точки зрения экономической целесообразности.

От джедидов иногда отличают небольшую группу джемшидов - евреев-мусульман из Афганистана, которые разделили ту же участь.

Некоторые мусульманско-еврейские обычаи.

В самой Бухаре группа чала сохранялась и после революции, хотя большинство из них либо вновь стали считать себя евреями, либо, напротив, забыли о своих корнях. Однако влияние ислама на евреев не сводилось к насильственному обращению. Многие народные обычаи и поверья бухарских евреев имеют мусульманское происхождение. Это прежде всего касается магии, знахарства, амулетов, заговоров. Хотя евреи имеют собственную богатую традицию изготовления амулетов, демонологии и мистики, основанную на каббале, и популярную в Средней Азии, некотрые обычаи явно заимствовались у мусульман. Народные верования иногда соединяли элементы иудаизма, ислама и язычества. С другой стороны, и мусульмане могли прибегать к помощи еврейских знахарей и колдунов.

В 1964 году в карьере близ Алмалыка (в Ташкентской области) было обнаружено два камня с надписью черными чернилами еврейским письмом (см. фото). Камни были переданы в Археологический музей при Ташкентском университете. Ученый из Узбекистана А. Калабан, эмигрировавший в Израиль, лишь частично разобрал эти надписи и опубликовал в 1977 году заметку о них (из его описания, правда, следует, что они были обнаружены не в Алмалыке, как указано в инвентарных записях, а в Янгеюле, тоже городе Ташкентской обл.). По его мнению, в одной надписи речь идет о вдове по имени Биби, дочь Багира, которая обращается к заклинателю, чтобы избавиться от образа мужа, являющегося ей во сне. В другой надписи, по словам Калабана, речь о женщине по имени Зулейха, ревнующей мужа к другой женщине по имени Фатима.

Текст надписи, в той мере, в какой его можно разобрать, приведен ниже. Он явно представляет собой проклятие, составлявшееся по заказу колдуном. Текст на смеси иврита и таджикского, записан еврейскими буквами, некоторые слова огласованы. Проклятие состоит из стандартных формул, часто повторяемых по несколько раз, и вписанного имени проклинаемого и заказчика. Формулы могут иметь происхождением еврейские или мусульманские источники. О точном переводе такого текста говорить не приходится, поскольку многие выражения вне контекста просто не имеют смысла.

Первая надпись начинается с традиционной мусульманской формулы «Во имя Аллаха милостивого и милосердного!» Далее: «плачь из-за мужа ее, Зулейха-Парея» Далее следует магическое заклинание, причем отдельные формулы повторяются по несколько раз: «сума-кашт, сума-кашт », « мэлэх-мэлэх-мэлэх» («царь» на иврите ) « амен-амен-амен, сэла-сэла-сэла» (это типичное выражение для молитв на иврите, заимствованное из псалмов), «ал-эгэл, ал-эгэл, ал-эгэль» («эгель» на иврите «ягнёнок»). Далее идут слова «возлюбленный (по-таджикски «мухиб»), а рука Фатимы, дочери Улегбихи », «войдут они с именем Ихнусам-Ихнусам-Ахинусам, Булицой-Брош-Ушиштилках, Хаваш-Хавиш-Хаха, Захба-Закха-Захба» (имена демонов повторяются с вариацией одной-двух букв), «запишу я имена тех, кто удалится и сгорит, и запылает сердце ее, и душа ее, и почки ее, Фатимы дочери Улукбы ».

Вторая надпись сохранилась хуже. Можно прочитать «...биби, дочь Багира ... Биби, дочь поднялась любови и возлюбленный, рука и возлюбленный Хамдам, сын Биби Мига Биби Брига Хамдам, сын Баки Мухаммада сгинет» (последнее слово по-таджикски). По-видимому, речь идет о надписи примерно аналогичного содержания и назначения. Можно предположить, что еврейский колдун записывал проклятия на камне, после чего заказчик должен был спрятать или выбросить камень, так он и попал в карьер.

Подобные надписи позволяют говорить о синкретизме традиции, к которой они относятся. Сама запись еврейскими буквами, отдельные фразы на иврите однозначно указываеют на еврейское происхождение этих памятников. Вступительная формула свидетельствуют о мусульманском влиянии, а таджикские элементы заклинания и названия демонов могут иметь основой народную традицию. Характерно, что все имена собственные в этом проклятии нееврейские. Можно предположить, что и колдун, и обратившаяся к нему женщина были «чала», либо же мусульманская женщина обратилась к еврейскому колдуну. А Калабан отмечает, что среди узбеков и таджиков евреи пользовались славой колдунов, соответствующий эпизод есть, например, в романе «Минувшие дни» (1925 г) узбекского писателя Абдулы Кадири.

Транслитeрация надписей:

[bismilahi rakhm]anu rakhim suma qasht // suma qasht qolo bochim min ba‘lo // Zaleycha Preya kol khigarkho kol khigarkho // kol khigarkhin kol ashro qasha qusta // awwal khol avra… // min … // Mil-bay ben Kamam ‘ivdu merim waa‘al // mukhib wa-dusti Fatima bat ’Uluq Bikhi // Fatima bat ’Elkakha bay acka dust wa-mukhib // wa-ahava… nirdaf amen amen amen sela // sela sela al ‘egel al ‘egel al ‘egil be-shem // ikhnusam ikhnusam li akhinusham be-shem // bulitzo‘i brosh urshishtilkakh be-shem // khavash khavish khacha zakhba zkh‘a zakhba melech meleck // melech me‘az rasham ani ha-shemot she-yarkciq wa-yasrof // wa-yehalhev lev we-nafshan we-klayotan // Fatima bat Uluqba

...Bibi bat Bagira.. // Bibi bat ‘Ala khubi wa-mukhib // dusti wa-mukhibi Hamdam ben // Bibi miga bibi briga Hamdam // ben Baqi Mukhamad Baki // h’azir gardat

ЛИТЕРАТУРА

А. Каганович. О евреях-мусульманах, проживавших в Туркестанском крае. По архивным материалам // Евреи Средний Азии в Прошлом и настоящем. - СПб., 1995.

М. Занд. hитйашшевут hа-йеhудим бе-’Асия hа-Тихона б-имей кедем ув-имей hа-бейнайим hа-мукдамим (Расселение евреев в Средней Азии в древности и в раннем средневековьи) // Пe‘амим, 35 (1988).

М. Занд. Йеhадут Бухара ве-кибуш ’Асийа hа-Тихона бидей hа-русим (Бухарское еврейство и русское завоевание Средней Азии) // Пe‘амим, 35 (1988).

Б. Ярошевский. ‘Аль ма‘амадам hа-мишпати шель йеhудей ’Асийа hа-Тихона (О правовом положении среднеазиатских евреев) // Пe‘амим, 35 (1988).

М. Харэль (Бабаев). Нахалат Йа‘аков (Удел Иакова). Тель-Авив, 1983.

А. Калабан. Кетовот ‘иврийот мe-Асийа ha-Тихона (Еврейские надписи из Средней Азии) // Йеда‘ ‘ам, т 18, вып. 43-44 (1977).

The Judeo-Muslim Marranos of Bukhara /ed. R. Lowenthal. Washington, 1958 (Эта брошюра содержит перевод на английский двух русских статей о чала: Д. Йофан, «Научное исследование истории туземных евреев Бухары и Туркестана, чала и части горных таджиков», Новый Восток, №1, 1932 и И. Бабаханов, «К вопросу о происхождении евреев-мусульман в Бухаре», Вестник Этнографии, №3, 1951.)

Статья перепечатана с любезного разрешения редакции журнала «Заметки по еврейской истории»

http://rjews.net/berkovich/