РЕВИЗИОНИЗМ:
ДРУГАЯ
ПРАВДА ИЛИ НАДРУГАТЕЛЬСТВО НАД ПАМЯТЬЮ?


На московских книжных лотках относительно недавно стали появляться плохо изданные брошюры с привлекающими внимание названиями: "Шесть миллионов - потеряны и найдены"; "Великая ложь ХХ века"; и т.п. Из этих и им подобных книжонок потрясенному читателю наконец-то открывается во всей полноте "подлинная правда" событий более чем полувековой давности: никакого Холокоста, то есть массового уничтожения евреев нацистами во время Второй мировой войны, не было вообще, Катастрофа европейского еврейства - глупая выдумка сродни кровавому навету!

Как только проходит первый естественный шок, задаешься вопросом: "Как такое возможно в принципе?". Действительно, как можно сомневаться в абсолютно очевидных и тысячекратно описанных фактах?

Не будем торопиться с чрезмерно эмоциональной реакцией. Ревизионизм - это и есть пересмотр (или попытка такового) каких-либо общепринятых истин (или широко распространенных заблуждений), и истерика здесь ни к чему. Проще всего назвать авторов ревизионистских памфлетов "ненормальными" и "неонацистами", и на этом успокоиться. На самом деле, как правило, этого оказывается вполне достаточно. Мы же попробуем разобраться в логике ревизионистов, понять их побудительные мотивы, рассмотреть, чем они обосновывают свои утверждения, и поразмыслить над тем, какие последствия может иметь распространение мифологии отрицания Холокоста во всем мире вообще и в современной России в частности.

История, как и все гуманитарные науки обществоведческого цикла, всегда несет на себе печать идеологии, от этого никуда не денешься. Бесчисленное количество сложных исторических проблем стали таковыми не в последнюю очередь из-за острых споров, ведущихся с различных политических позиций. Чем откровенней политическая заинтересованность той или иной стороны, тем более резки и бескомпромиссны выводы. И только кажется, что некоторые вопросы прояснены раз и навсегда. - все зависит от политической пристрастности исследователя. Чтобы пояснить, о чем идет речь, приведем пример, максимально близкий к рассматриваемой нами теме: геноцид армян согласно турецким и согласно армянским источникам. Игнорируя давно признанную в мировой историографии версию событий 1915 года, официальная турецкая историческая наука до сих пор утверждает, что имели место исключительно "отдельные эксцессы с обеих сторон в условиях военного времени", о которых "давно пора забыть". И турецкие власти отнюдь не испытывают чувство вины, не платят никому никаких компенсаций, и, более того, строят свою политику по отношению, например, к курдам, совершенно не оглядываясь на прошлое.

Так почему бы в таком случае не быть историкам, утверждающим нечто подобное о Холокосте?

Если учесть возможность пересмотра закрытых официальной исторической наукой вопросов лицами, скажем так, откровенно заинтересованными в тенденциозном освещении проблемы, явно занимающими дискредитированные самой историей позицией, то станет понятным и такой феномен, как "исторический ревизионизм", или, более точно "ревизионизм Холокоста" ("The Holocaust Revisionism", распространенный в англоязычной среде термин).

Но что, собственно говоря, скрывается за этим обтекаемым названием?

Цитируя одного из основных ревизионистских авторов, Юргена Графа, "Ревизионисты не отрицают ограничений, депортации и притеснений, существовавших в отношении евреев в Третьем Рейхе, а также убийства множества евреев и не евреев" ("Великая ложь ХХ века"). В чем же тогда заключается их пересмотр общепринятых выводов официальной историографии?

Исследовательница и неутомимый оппонент ревизионистов Дебора Липстадт в нашумевшей книге "Отрицание Холокоста: вызов правде и памяти" ("Denying the Holocaust: The Growing Assault on Truth and Memory") перечисляет восемь основных положений, присутствующих в большинстве их исторических построений:

  • планы нацистов относительно евреев подразумевали не уничтожение, а эмиграцию (депортацию) последних с территорий, находящихся под контролем Третьего Рейха; никакого государственного плана тотального истребления евреев у нацистов не было, формулировка "окончательное решение еврейского вопроса" подразумевает именно всеобщую эмиграцию;
  • газовых камер для массового уничтожения заключенных в концлагерях не было, и само их существование технически было невозможно; не было вообще никаких специальных "лагерей уничтожения";
  • большинство исчезнувших евреев вовсе не стали жертвами нацистского террора, а либо нелегально эмигрировали в Эрец Исраэль и США, либо оказались на территории, подконтрольной СССР, и таким образом пропали для официальной статистики;
  • те же евреи, которые действительно пострадали от немцев, на самом деле были партизанами, диверсантами, саботажниками и политическими противниками гитлеровского режима, и нацистские власти расправлялись с ними сурово, но в рамках законов военного времени;
  • подлинные правдивые документы, полностью развенчивающие "выдумку о геноциде", хранятся в советских и израильских архивах, недоступных для беспристрастных исследователей;
  • миф об уничтожении евреев - выдумка пропаганды в духе военного времени, раздутая еврейскими СМИ для демонизации противника и впоследствии использованная для полной и окончательной дискредитации националистического движения в Европе и во всем мире;
  • выгоден "миф о Холокосте" только мировому еврейству и государству Израиль, помимо прочего, из-за крупных денежных компенсаций, выплачиваемых Германией;
  • несмотря на все открытия непредвзятых историков, "наглая выдумка" о геноциде против евреев все еще держится исключительно за счет солидарности еврейской научной "клики" и репрессивного законодательства ряда европейских стран.

Так в общих чертах выглядит "символ веры" ревизионистов.

Отдельные произведения, в которых эмоционально и практически бездоказательно отрицался факт массового уничтожения евреев немцами во время Второй мировой войны появились практически сразу после ее окончания - в конце 40-х годов. Первым заметным автором был Морис Бардеш, автор книг "Письмо к Франсуа Мориа" ("Letter to Francoi Mouriac", 1947) и "Нюрнберг или Земля Обетованная" ("Nuremberg or the Promising Land"). Правда, современные ревизионисты расценивают Бардеша скорее как предтечу, нежели как родоначальника направления. Собственно же основателем ревизионистской исторической школы, если можно говорить об этом направлении в академических терминах, считается Поль Рассинье.

Рассинье, французский лево-радикал (троцкист, с 50-х годов - анархист), профессиональный историк (один из немногих среди ревизионистов) и участник Движения Сопротивления, сам был узником нацистского концлагеря. С октября 1943 до конца войны Рассинье находился в Бухенвальде. В своих книгах "Переход черты" ("Le Passage de la Linge", 1948), "Ложь Одиссея" ("Le Mensonge d'Ulysse", 1949), "Настоящий процесс Эйхмана" ("Le Veritable Proces Eichmann", 1962), "Драма европейских евреев" ("Le Drame des Juifs europeen", 1964), "Разоблачение мифа о геноциде" ("Debunking the Genocide Myth", 1967), Рассинье утверждал, что страдания узников концлагерей сильно ими самими преувеличены. Основной метод работы отца-основателя ревизионизма, по его собственным словам, заключался в опровержении свидетельских рассказов: "Всякий раз, когда до меня доходили сведения, будто в свободной части Европе где-то живет свидетель, знакомый с газовыми камерами, я тотчас отправлялся к нему, дабы выслушать его рассказ. И каждый раз конец был один: когда, на основе своих материалов, я задавал очевидцу ряд целенаправленных вопросов, он рано или поздно сознавался, что сам не видел описываемые события, а излагал рассказ близкого друга, погибшего в заключении, в правдивости которого он не сомневался" ("Драма европейских евреев").

После смерти Рассинье в 1967 году эстафету ревизионизма принял целый ряд французских, немецких и американских авторов. Некоторых из них стоит упомянуть.

Немец Тис Кристоферсен, в годы войны занимавшийся производством растительного каучука, и в частности, в 1944 году работавший в филиале Освенцима, в 1972 году выпустил книгу "Ложь об Освенциме" ("Die Auschwitz-Luge"), в которой утверждал, что единственное предназначение концлагеря заключалось в поставке подневольной рабочей силы на каучуковое производство, а никаких установок для уничтожения не было и в помине.

В 1969 году вышла книга "Миф о шести миллионах" ("The Myth of the Six Million") Ричарда Харвуда, а в 1974 году в Англии вышла его же книга "Погибли ли в действительности шесть миллионов?" ("Did Six Million Really Die?", на русский язык была переведена в 1999 году под названием "Шесть миллионов - потеряны и найдены" и выпущена издательством "Витязь" - издательством радикальной антисемитской Русской партии Виктора Корчагина). Последнее произведение стало наиболее распространенной среди ревизионистов книгой, в некотором роде катехизисом отрицания Холокоста. Харвуд (кстати, это псевдоним, настоящее имя ревизиониста - Ферроль) - один из основных ревизионистских авторитетов. В начале он, как и Рассинье, занимался критикой свидетельских показаний жертв Холокоста и воспоминаний нацистских палачей, а в 80-х годах перешел к изучению принципа функционирования газовых камер и самой возможности массового уничтожения с инженерной точки зрения.

В 1977 году в США была издана книга Артура Батца "Обман двадцатого века" ("The Hoax of the Twentieth Century"), также занимающая важное место в своде ревизионистской литературы. Батц первый уделил пристальное внимание технической стороне уничтожения евреев и пришел к выводу, что официальные данные о функционировании душегубок и газовых камер в лагерях уничтожения абсолютно неправдоподобны.

В конце 1970-х движение ревизионистов структурировалось и породило организацию, претендующую на академический стиль - Институт исторических исследований (IHR), базирующийся в Лос-Анджелесе, США. Институт регулярно проводит международные конференции историков-ревизионистов, организует лекции и публичные дебаты, а также с 1980 года издает "Историческое обозрение" ("Journal of Historical Review", JHR). JHR выдерживает стиль академического издания, подражая солидным историческим журналам.

Одним из основателей IHR был Виллис Карто, который впоследствии отошел от института и с 1993 года издает собственный ревизионистский печатный орган "Запрещенное обозрение" ("The Banes Review"). Кроме того, в Германии выходит немецкоязычный (правда, очень осторожный, из-за строгости германского законодательства) журнал сходной тематики "Исторические факты" ("Historische Tatsachen", издатель - Удо Валенди), а во Франции выходило "Историческое ревизионистское обозрение" ("Revue d'Histire Revisionniste"), которое было запрещено после выхода в свет шести номеров.

В настоящее время обильно представлены ревизионисты в сети Интернет. Многие упомянутые нами книги на английском, немецком и французском языках выставлены в свободном доступе на сайтах IHR, личной страничке Эрнста Зюнделя и других ревизионистских авторов. Многие тексты, посвященные отрицанию Холокоста, находятся на сайтах неонацистских организаций по всему миру практически на всех европейских языках, включая русский.

С начала 1980-х годов ревизионистские издания выходят одно за другим, завоевывая все большую аудиторию. Из активных в последнее десятилетие авторов можно упомянуть американцев Марка Вебера, Бредли Смита, Грега Равена, Ричарда Харвуда и Фреда Лёйхера, англичанина Дэвида Ирвинга, канадца Эрнста Зюнделя, француза Роберта Форрисона, итальянца Карло Маттоньо, испанца Энрике Айнат, немцев Вильгельма Штеглиха и Удо Валенди, швейцарца Юргена Графа, шведов Дитлиба Фельдерера и Ахмеда Рами.

Зачастую расширением поля своего влияния авторы, отрицающие Катастрофу европейского еврейства, обязаны формально непредвзятым и "находящимся вне дискуссий" структурам, таким, например, как "Комитет по открытым дебатам о Холокосте" (CODOH). Правда, при более пристальном рассмотрении обнаруживается, что личными и идеологическими контактами организации, подобные Комитету, тесно связаны с ревизионистскими центрами и авторами. Собственно CODOH с самого начал задумывался как пропагандистский рупор IHR.

Рассмотрим теперь, на чем же основываются ревизионисты в своих безапелляционных утверждениях, опровергающих принятые официальной академической наукой выводы.

В основном, аргументация отрицателей Холокоста базируется на четырех направлениях исследования:

  • доказательство недостоверности показаний очевидцев и признаний преступников;
  • технические данные о невозможности функционирования лагерей смерти;
  • анализ демографической и эмиграционной статистики;
  • разоблачение истоков "мифа о Холокосте" в военной пропаганде.

Рассмотрим подробно эти четыре пункта.

Критика свидетельств очевидцев - наиболее сильная сторона ревизионистских авторов. Действительно, очень многие рассказы выживших узников (среди них - и использовавшиеся стороной обвинения на Нюрнбергском трибунале) содержат малоправдоподобные подробности, или же сведения, питаемые слухами, но выдаваемые за собственные переживания. Это известный в психологии экстремальных состояний феномен. Любому историку известно, что к воспоминаниям очевидцев ключевых моментов истории, тем более сопряженных с масштабными жертвами и непосредственной опасностью для жизни и психического здоровья рассказчика, следует относиться очень и очень осторожно. Не говоря уже о таких случаях, как, например, воспоминания выживших узников концлагерей, работавших в зондеркомандах, т.е. тех, кого нацисты заставляли непосредственно участвовать в уничтожении свои собратьев по крови и товарищей по несчастью, раздевать и убирать трупы и т.п., и которых после также уничтожали. Само участие в деятельности зондеркоманд могло свести с ума (и нередко сводило), и поэтому не стоит удивляться, что именно свидетельские показания выживших работников этих групп несут на себе наибольший налет обычных для жанра "устной истории" логических нестыковок и откровенных выдумок. Однако любой историк, работавший с подобными источниками, знает, что это вовсе не повод объявлять все такие свидетельства не стоящими ломаного гроша, как то делают ревизионисты (к слову, среди них очень мало профессиональных историков, и это чувствуется в первую очередь по их работе с источниками).

Для пристрастного исследователя, который заранее ставит перед собой цель прийти к определенному выводу, сопоставление источников и кропотливая обработка документов "устной истории" - излишняя трата времени. На основании одного-двух преувеличений и/или нелепостей в воспоминаниях очевидца делается вывод о лживости всего повествования, на основании двух-трех свидетельств, признанных подобным методом "фальсифицированными", недостоверными объявляются все рассказы переживших Катастрофу. У ревизионистов есть несколько "любимых" воспоминаний нацистских узников, которые действительно изобилуют неправдоподобными или прямо не соответствующими действительности деталями, триумфальное разоблачение которых кочует из книги в книгу.

Это действительно сильный демагогический прием, производящий наибольшее впечатление на многих читателей книг и слушателей лекций, особенно на людей, слабо знакомых с предметом и особенностями его изучения. Ревизионисты игнорируют работы серьезных исследователей Холокоста, ответственно подошедших к источниковедческой проблематике и уже давно отвергнувших наиболее тенденциозные и откровенно фальсифицированные свидетельства. Смотрите, кричат ревизионисты, потрясая этими воспоминаниями, число которых крайне невелико, на основании чего строилось и строится вся обвинительная база против нацистов! Подобные неоправданные обобщения - основной полемический прием отрицателей Холокоста.

Не упоминая уже не рассматриваемые академической наукой свидетельства, в качестве примера упомянем историю с дневниками Анны Франк. Ревизионисты, стремясь опровергнуть правдивость этого мощнейшего по эмоциональному воздействию на читателей свидетельства, долго добивались экспертизы подлинника документа. Когда же таковая была произведена, в тексте действительно обнаружили вкрапления чернил, химический состав которых свидетельствовал, что они были произведены не раньше 1950 года. Ревизионисты торжествующе объявили, что рухнул еще один столп, на котором покоятся построения "экстерминистов" (как они называют представителей общепринятой академической школы изучения Холокоста), и скоро такая же судьба постигнет весь "колосс на глиняных ногах", то есть официальную историографию Катастрофы. Между тем, в действительности поздние пометки в рукописи дневника (по всей видимости, сделанные отцом Анны, обнаружившим записи дочери на чердаке дома) во-первых, носят крайне незначительный объем, а во-вторых, такой характер, что ничего нового в текст не дописано! Вкрапление чернил, анализ которых показал их позднее происхождение, содержится только при вычеркивании некоторых излишне, на взгляд "редактора", откровенных личных фрагментов дневника. Ни о каком "разоблачении фальшивки", о котором громогласно заявили ревизионисты, на самом деле и речь быть не может.

В качестве другого примера можно привести "опровержение" важнейшего свидетельства о газовых камерах Освенцима - воспоминания Рудольфа Врба. Ревизионисты объявили его изобилующее подробностями свидетельство полностью выдуманным из-за того, что он перепутал дату визита в концлагерь Генриха Гиммлера.

Опровергать или объявлять недостоверными показания самих нацистских палачей ревизионистам еще сложнее. Если еще можно предположить, что пострадавшие могли сознательно преувеличивать зверства гитлеровцев чтобы отомстить им на суде, чтобы получать компенсации в качестве жертв геноцида и т.п., то логично было бы, чтобы подсудимые приложили все усилия для собственного оправдания. Здравый смысл подсказывает, что если бы Холокоста не было, уж их-то показания, как людей наиболее осведомленных и заинтересованных в опровержении обвинения, вполне могли бы развеять "пропагандистскую ложь" союзников. Однако этого не произошло.

Признания нацистских преступников, участвовавших в геноциде или просто обладавших сведениями о нем, изобилуют подробным описаниями собственных и чужих зверств. В качестве наиболее известного, хрестоматийного примера можно привести информацию, сообщенную Рудольфом Францем-Фердинандом Гёссом, комендантом Освенцима. Кроме многословных показаний на Нюрнбергском трибунале, он является автором "Автобиографических записок", написанных в польской тюрьме в 1946 году, уже после его выступления на трибунале. Несмотря на собственноручную подпись Гёсса "это заявление я делаю добровольно и без принуждения", ревизионисты считают его свидетельства выбитыми из него польскими тюремщиками, либо же вообще написанными не им (поскольку текст написан не на немецком, а на английском языке, хотя известно, что Гёсс владел им совершено свободно).

Другой пласт доказательств, активно используемых ревизионистами - это технические характеристики средств уничтожения.

В феврале-марте 1988 года группа ревизионистов под руководством инженера Фреда Лёйхтера, ранее занимавшегося в США сооружением газовых камер для казни преступников, посетила Освенцим-I, Освенцим-Биркенау и Майданек. В ходе этой экспедиции была произведена детальная видеосъемка газовых камер, и нелегально собраны пробы раствора и кладки со стен. В результате анализа взятых проб (который проводился в Бостонском университете химиком, не оповещенным о происхождении образцов) и других данных, в апреле 1988 на свет появилось "Экспертное заключение Лёйхтера" ("The Leuchter Report"), важнейший для ревизионистов документ. Естественно, в своих выводах, на протяжении последних десяти лет неизменно перепечатываемых отрицателями Холокоста во всех изданиях, инженер пришел к тому, что никакого массового уничтожения в осмотренных им объектах не было и быть не могло.

Его аргументация строится на трех основных пунктах:

  • во-первых, исследованные помещения в силу инженерных характеристик не могли быть использованы для накопления отравляющих веществ - двери и окна не имеют должной изоляции, отсутствует вентиляция;
  • во-вторых, в лагерных крематориях просто технически невозможно было уничтожить то количество жертв, которое определяют "экстерминисты";
  • и, наконец, во взятых пробах оказалось ничтожно малое количество отравляющих веществ.

"Экспертизу Лёйхтера", на которую, как на истину в последней инстанции, "выбившую у обмана почву из-под ног", неизменно ссылаются ревизионисты, позже неоднократно проверяли, и нашли в ней значительное число натяжек и грубых ошибок, как технических, так и просто с точки зрения здравого смысла. Большинство выводов американского инженера были опровергнуты. Помещения камер не сохранились в неизменном виде; никто не заботился о здоровье и безопасности подневольных работников из зондеркоманд; расчеты о пропускной способности печей крематория сильно занижены (Лёйхтер утверждал, что в одной печи нельзя было сжечь больше 3-4 трупов за сутки); абсолютно безосновательно отвергнута сама возможность уничтожения трупов на кострах (о том, что таковые были, существует множество свидетельств); произвольно и завышено вычислены объемы топлива, необходимого для сжигания тел убитых; и т.п.

Опровергаются и прочие обоснования технического порядка, которые ревизионисты добавляли к "Экспертизе Лёйхтера". Так, Дэвид Ирвинг утверждал, что обследовал крышу газовой камеры в Освенциме, который он именует исключительно трудовым лагерем, и не обнаружил там отверстий для подачи газа. Между тем администрация музея, ныне расположенного в бывшем лагере смерти, и не скрывает, что в связи с тем, что крыша была сильно изуродована, она была целиком заново закатана битумом.

Некоторые вопросы, поднятые ревизионистами в области технического анализа орудий уничтожения, действительно вызвали затруднения в официальной историографии Холокоста (например, данные химического анализа проб со стен газовых камер). Но не надо обладать специальными познаниями в области химии или физики, чтобы понять, что ревизионисты, предпочитая углубляться в чрезвычайно специфические подробности, не способны ответить на главный вопрос, который приходит в голову любому здравомыслящему человеку, которого пытаются убедить в мифичности Холокоста: куда же тогда делось все европейское еврейство?

Надо сказать, что демографические изыскания - самое слабое звено в ревизионистских построениях. Вразумительно объяснить, куда могли испариться шесть миллионов человек, отрицатели Холокоста не в состоянии.

Основным ревизионистским авторитетом в этой области является Волтер Сэннинг, опубликовавший в 1983 году книгу "Исчезновение евреев Восточной Европы", вышедшую по-немецки под названием "Исчезновение" ("Die Auflosung"). Сэннинг доказывает, что подавляющее большинство европейских евреев нелегально (соответственно, не будучи учтенными официальной статистикой) эмигрировали в Палестину, США и другие страны. Кроме того, значительная часть евреев оказалась в СССР, причем куда большая, нежели это утверждается в традиционной историографии Холокоста. Так, согласно Сэннингу, из оккупированной немцами части Польши "под советскую защиту бежало более половины евреев", причем "нацисты, естественно, только радовались, когда евреи добровольно уезжали из их оккупационной зоны". Эти данные не могут быть подтверждены официальными цифрами, поскольку подавляющее большинство этих евреев были депортированы и погибли по пути в Сибирь или в советских лагерях. В любом случае, ответственность за их смерть с гитлеровцев снята. Далее, опираясь на заведомо недостоверные сообщения явно пристрастных источников, таких, как Американский еврейский совет по помощи России, существовавший в военные годы, или выходящая на идиш советская газета "Ainikeit", Сэннинг сообщает, что подавляющее большинство евреев из западных районов СССР (80-100%) были эвакуированы и спаслись. Если же немецкие айнзатцкоманды и расстреливали потом евреев, то только партизан и саботажников. И т.п.

Кажется, к этой части ревизионистской аргументации комментарии излишни. Все мы прекрасно знаем, что это ни малейшим образом не соответствует действительности (к сожалению!). Сейчас хорошо известно и то, что советские власти старались всячески нивелировать антиеврейский характер нацистского террора на оккупированных территориях. Так же несерьезно выглядят и так же легко опровергаются и данные Сэннинга о нелегальной эмиграции еврейского населения из Европы.

Последнее обоснование ревизионистских построений - разоблачение военно-пропагандистского характера рождения "мифа о Холокосте" - имеет те же отличительные особенности, что и предыдущие. Авторы, отрицающие факт массовых уничтожений евреев нацистами, на основании нескольких сомнительных фотографий и пары "слишком ранних", на их взгляд, упоминаний антиеврейского геноцида, уверенно утверждают, что сама идея Холокоста порождена военной пропагандой союзников. Этот тезис выглядит настолько несерьезно, что и останавливаться на нем подробно мы не будем.

Что бросается в глаза при чтение различной литературы, посвященной отрицанию Холокоста, - это однотипность ревизионистских произведений. Одни и те же примеры (собственно, их не так уж и много) кочуют из книги в книгу, одни и те же цитаты и фотографии. Даже структура у книг примерно одинакова. Часто просто одного автора нельзя отличить от другого.

Понятно, что не так много у ревизионистов аргументов, чтобы проявлять разнообразие. В своей деятельности они пользуются основным методом пропаганды: лучший способ убеждения - многократное повторение. Но возникает и другое подозрение: если ревизионисты имеют единую "головную" структуру (IHR), пишут совершенно однотипные произведения, не имеют ли они одного источника финансирования? Конечно, речь идет о совсем небольших деньгах. Большинство отрицателей Холокоста - люди идейные до фанатизма, а не прагматичные дельцы. Тем не менее, какая-то финансовая база им необходима. В прессе высказывались подозрения - сложно сказать, насколько обоснованные - что финансирование исследовательской и издательской деятельности ревизионистов ведется из арабских источников.(Во всяком случае вывод следует однообразный и одними и теми же словами:"Миф о Холокосте используется евреями для оправдания их зверств в Палестине".Сосредоточенность на Палестине несколько странна для европейских "борцов", у которых найдётся к евреям гораздо больше других претензий)

По крайней мере, это было бы логично. Но оставим этот вопрос: у нас явно недостаточно информации для каких бы то ни было выводов.

После знакомства с общей картиной деятельности ревизионистских авторов и объединяющих их структур, а также с содержанием их концепций, следует задаться вопросом, насколько распространены в обществе взгляды, о которых идет речь в этой статье. Серьезные социологические исследования по этому вопросу производились на Западе, поскольку там ревизионизм Холокоста давно осознан как важная общественная проблема. Конечно, у нас нет подобных данных по России, есть только небезосновательное опасение, что в результате мы в силу целого ряда причин (подробнее этот вопрос мы рассмотрим чуть ниже) получим совсем другие данные. Однако, как бы там ни было, это вопрос еще довольно отдаленного будущего.

Итак, согласно опросам общественного мнения, в 1998 году в Соединенных Штатах Америки до 22% населения сомневались в принятой официальной историографией версии Катастрофы европейского еврейства (среди студентов колледжей эта цифра слегка меньше - 20% опрошенных), либо считая, что количество жертв сильно завышено, либо уверенно утверждая, что никакого уничтожения евреев не было вообще. В Англии и Франции эта цифра равна 7% опрошенных, в Италии - 10%, в Австрии достигает 39% интервьюированных (данные приводятся по упомянутой выше книге Деборы Липстадт)!

Самое опасное в пропаганде ревизионизма то, что, под маской объективных и деидеологизированных исследований, книги, отрицающие Холокост, завоевывают все большую и большую аудиторию. Между тем, эта литература исходит из достаточно узкого круга неонацистов, которые рассматривают ревизионизм как уникальную возможность реабилитировать гитлеровский национал-социализм и европейский фашизм вообще, а заодно утвердить в обществе недоверие к официозу. Смотрите, говорят они обществу, вам десятилетиями врали о фашизме, а на самом деле он вовсе не такой страшный, ничуть не хуже западных демократий! А выгодно это, продолжают ревизионисты развивать неонацистские идеи, только немногочисленной еврейской клике, которая жестко следит, чтобы правда ни в коем случае не прорвалась наружу.

Надо ли объяснять, что Холокост - это явление истории, наиболее эффективно дискредитировавшее национал-радикальное движение во всем мире. Вряд ли будет преувеличением сказать, что половину столетия после войны европейские (да и американские) радикальные националисты тщетно пытаются выйти из тени Освенцима. В обществе вызывает отторжение любая пропаганда, связанная с апологетикой гитлеризма, именно в силу жесткой ассоциативной связи "нацизм = геноцид". Особенно это очевидно в США, Германии и некоторых других странах Запада, где нормы политкорректности и терпимости во многом базируются на шоке от Холокоста, где существуют уроки Холокоста в школах и предмет истории Холокоста во всех университетах. В этих условиях ревизионизм - единственный шанс неонацистов попытаться выйти из безнадежно маргинального состояния. Как написал один комментатор во время недавнего суда "Ирвинг против Липстадт" (Ирвинг, названный Липстадт "антисемитом и лжецом", посчитал себя оскорбленным и подал на нее в суд, каковой с треском проиграл), опасен не конкретный ревизионист, опасно то, что кроме слова "Освенцим" Европе нечего бросить в лицо неофашистам. Возможно, это неоправданное упрощение. Однако, в любом случае, бесспорно, что слово "Освенцим" - это и на сегодняшний день самое мощное, чем можно осадить поклонников Гитлера.

И поэтому становится понятным жестокость западного законодательства и, что еще более важно, законоприменительной практики, по отношению к отрицателям Холокоста. Большинство стран Европы имеют законы, согласно которым отрицание факта массового уничтожения евреев или попытка пересмотреть цифру жертв Холокоста, принятую Нюрнбергским трибуналом, расценивается как надругательство над мертвыми и неонацистская пропаганда.

А как же дело обстоит у нас на Родине?

Совсем недавно и в России начали публиковать переводные работы западных ревизионистов, стали появляться и первые собственные статьи отечественных авторов. Насколько уже можно судить, семена ревизионизма упали в нашей стране на хорошо подготовленную почву. Если вдуматься в то, насколько население страны доверяет официальной историографии, станет понятен тот успех, на который могут рассчитывать ревизионистские сочинения. В конце 1980-х - начале 1990-х годов обрушилось все здание советской исторической науки. Как-то внезапно оказалось, что врали все и врали обо всем. Это был первый, и самый мощный удар по доверию народа к официальной, "учебниковой" истории. Потом был развал системы образования, вакханалия разнообразных и противоречащих друг другу школьных и вузовских учебников, постоянное сокращение классных часов, отведенных под историю. Потом были разной степени бредовости новые исторические концепции: от утверждений, что Советский Союз собирался первым напасть на гитлеровский Райх и идеи, что революцию 1917 года в России осуществила германская разведка (или же сионские мудрецы), до фантастической концепции "новой хронологии".

Создается впечатление, что массовое сознание вполне готово принять и версию, согласно которой гитлеровцы вовсе не уничтожали евреев. Пока, правда, говорить о широком распространении ревизионистских идей в обществе рано - вряд ли половина россиян знает вообще, что такое Холокост. Нет пока и заметных отечественных ревизионистов. В качестве единственной яркой фигуры можно назвать талантливого санкт-петербургского журналиста Юрия Нерсесова, активно взявшегося за сеяние "умного, доброго и вечного" в неонацистском стиле.

Конечно, доморощенным ревизионистам будет нелегко. Отрицать Бабий Яр и другие массовые расстрелы - это все же не то же самое, что проводить химический анализ проб штукатурки со стен газовых камер в Освенциме или подсчитывать, сколько кокса необходимо для сжигания 100 000 тонн людей, как это делает Ирвинг. Однако, кажется, общественное историческое сознание дезориентировано настолько, что "проглотит" и это.

Дай Б-г, конечно, чтобы автор ошибался со своим пессимистическим прогнозом. Пока, по крайней мере, ревизионистские идеи у нас в стране не вышли за пределы довольно узкого круга радикальных националистов и антисемитов, которые, на самом деле, и без них были уверены в том, что Вторую мировую войну развязали евреи и получили от этого немалую выгоду.

Однако в любом случае, "официальной" академической науке, обществу в целом и государственным структурам необходимо определиться с вопросом, как же нужно относиться к ревизионистским изысканиям и их авторам?

Вопрос этот отнюдь не легкий, и на него возможны различные ответы. Слегка переформулированный, он звучит следующим образом: можно ли считать ревизионистов представителями другой точки зрения, оппонентами "доминирующей" позиции, правдоискателями, либо же относиться к ним как к откровенным пропагандистам неонацистских взглядов и апологетам гитлеризма?

С одной стороны, не подлежит сомнению, что ревизионистская пропаганда носит антисемитскую и пронацистскую направленность. То, что в основном книги, посвященные отрицанию газовых камер, издаются неонацистскими центрами, распространяются по легальным и нелегальным неофашистским каналам - даже не предположение, а достоверно установленный факт. В России вообще нет ни одного автора, издателя или главного редактора газеты или журнала, написавшего что-либо с ревизионистских позиций или опубликовавшего какой-либо текст, содержащий отрицание Холокоста, который бы не был активным участником националистического или откровенно неофашистского движения. Возможно, в самом ближайшем будущем у нас, как и на Западе, появятся ревизионисты, не афиширующие свои радикальные взгляды и связи, однако, пока этого не произошло, предельно четко видно, откуда растут "уши" отрицания Холокоста. Кроме того, абсолютно бесспорно, что основной концептуальный посыл ревизионизма - это вовсе не стремление во что бы то ни стало докопаться до тщательно скрываемой правды, а желание реабилитировать германский фашизм, представить его нормальным политическим движением, бесстыдно оболганным и несправедливо обвиняемым в страшных преступлениях циничными победителями, которые вели войну ничуть не более, а может быть, и менее гуманно. Законодательство многих стран предусматривает наряду с наказанием за неонацистскую пропаганду, кару и за попытки обелить гитлеровский режим. Не надо забывать и об оскорблении памяти миллионов, погибших в якобы не имевшей место мясорубке. Надругательство над национальной памятью - преступление, это не имеет ничего общего с поиском истины.

Исходя из этой точки зрения, единственный нормальный диалог с ревизионистами может и должен вестись только на языке Уголовного кодекса.

С другой стороны, по справедливому выражению одного исследователя, ревизионисты нужны для того, чтобы задавать вопросы и беспокоить сомнениями, чтобы наука не застаивалась, а признанные ученые не почивали на лаврах. Академической науке не пристало бояться дискуссии, нет нужды впадать в неоправданную истерику из-за неаргументированной критики, надо наоборот, стараться извлечь из нее конструктивное и полезное зерно. В конце концов, ведь некоторые детали Холокоста, очевидные на момент Нюрнбергского трибунала, были впоследствии пересмотрены. Сейчас уже никто не утверждает ни того, что в Бухенвальде или Дахау функционировали газовые камеры, ни того, что из жира евреев действительно делалось мыло. Критика ревизионистов послужила причиной проведения экспертизы дневников Анны Франк, позволившей выявить действительно существующие вкрапления позднейшей редакции. Абсолютно ничего страшного в этом нет, академический разум должен всегда и во всем сомневаться. Другая точка зрения всегда уместна, в науке нет и не может быть "священных коров", неприкосновенных для критики.

С этой точки зрения кажется неадекватным поведение многих профессиональных историков, которые, не вступая в содержательный спор, призывают подвергать ревизионистов остракизму или же, более того, преследовать их в уголовном порядке. Но все не так просто. Как справедливо заметила Дебора Липстадт, когда ей предложили выступить на публичной телевизионной дискуссии с Дэвидом Ирвингом, принять участие в диалоге с авторами, отрицающими массовое уничтожение евреев нацистами, значит легитимизировать ревизионизм как возможную "другую точку зрения", в то время как в действительности это - антисемитская и неонацистская доктрина, публичная пропаганда которой ни в каком виде не допустима. Это - оскорбление памяти погибших и просто вызов здравому смыслу. Преподавателей, которые пропагандой ревизионистских идей пытаются "заставить студентов думать" и подвергать сомнению все и вся, надо выгонять из вузов. Академические издания не должны принимать статьи авторов, замеченных в отрицании Холокоста, а типографии - печатать ревизионистские памфлеты наряду с неонацистскими листовками.

Вопросы об отношении к ревизионистам далеко не праздные. От них зависит реальная политика по отношению к выразителям "неортодоксальных" взглядов на Холокост. Должен ли репрессивный аппарат государства обрушивать свою мощь на авторов и публикаторов, позволяющих себе усомниться в общепринятых истинах, или давать высказаться всем?

Можно только надеяться, что у наше государство и наше общество достаточно зрелое, чтобы выбрать правильное решение.

Вячеслав Лихачев

 


© Copyright IJC 2000   |   Условия перепечатки